- Тогда зачем же вы авто на газе взяли? – поинтересовался парень.
- Так шо б баба моя в неё не сидала. Она не только трусиха, но и стерва ще та. При ней ни расслабиться, ни делом заняться не можна. Всё ей не то: то стул не туды поставив, то посуду не помыл, то ногти не подстриг, к каждой мелочи придирается. И бесит мене це её нескончаемое «чому»: чому це не то, чому то не так... Соломон у притчи про таких сказал: «Сварлива жинка, шо сточна труба!» то бишь, из её рта, шо из мусоропровода, одна херня выливается. А ведь по молодости красунею была... Сколько ж балбесов, подобие меня, за нею бегало... А не пощастило мене. Раньше спали на одной узкой кровати и здавалося места богато, а теперь по разным постелям тесно. Во як изменчива життя... Я ведь, когда ж эта херня сегодня приключилась, всерьёз подумал, ну всё, газовый баллон взорвался. Про жинку вспомнил. Вот же, сука, права оказалась.
- Да, не повезло тебе, - посочувствовал парень.
- Ты не женись, шмаркач! - посоветовал мужик. – Баб имей, но не женись!
- Ты её колотишь? – спросил сержант.
- Кого, жинку шо ли? Не-ее... ты шо, она ж баба.
Сержант протянул ему бутыль. Водитель громко отхлебнул, пьяно оттягивая нижнюю губу, хрустнул сушкой, на брюхо посыпались крошки. Он совсем окосел.
- А вот шо я тебе скажу, пан доктор, - продолжал водитель. - Не верю я тебе. Бред ты несёшь. Ну яка, на хрен, машина времени? Не може того быти! Просто физично не може. Вот, я не стану с тобой спорить, ты старый, я старость уважаю, но всё одно не верю. А чому? Тому шо «времени» немаэ вообще, это физики придумали время, як матиматики придумали цифры, ци цифры есть только на словах, для позначения колличества. А время придумано, для позначения перемен. Немаэ ни прошлого, ни будущего, а есть только сеходня, все остальное выдумки. А откуда я це знаю? А вот откуда: як бы было прошлое, то мы б его имели. Верно? Верно! Як бы было будущее, мы б его тож имели. Разумно? Разумно! А шо значит иметь? Иметь значит обладать. Можна потрогати, побачиты, понюхати, купити или продати, в общем, можна шось с цим сделать. А шо можно сделать с будущим? Ничого, так як ехо не предугадать! Конечно, можна стараться для свого будущего, но предугадаты, так як це неможлыво. А шо можна сделать с прошлым? Тож ничого, потому шо оно не изменится. Можна переписати историю, да только прошлое ж от этого не изменится. Вот и усе. Усе так просто! – мужик утвердительно поднял палец.
- Будущее можно планировать, - напомнил парень.
- Шо? Планировать? Це мечтать шоли? Ну-ну, шмаркач, мечтай. Мечтать не вредно. Настане ранок, и мы уси побачим, шо сидим мы не где-то в юрскому периоди, а сидим в лесу, у тайги, и бродять навкруги не динозавры и крокодилы, а медведи, да волки. Якшо хочешь, я ногу на улицу выставлю и побачишь, нихто её не оттяпае.
В конец уже охмелевший мужик открыл-таки дверь и потянул на улицу ногу. Пермский сразу же завопил:
- Что вы делаете, прекратите немедленно! Скажите же ему, наконец!
- Ладно, ладно, не скули, – снизошел до него водила. – Хотя б выдлить отойти можна, я тут недалеко и швыдко.
- Делайте что хотите, - махнул рукой Пермский.
Водитель собрался было распахнуть дверь, однако та, будучи под наклоном, всем своим железным весом серьёзно наваливалась на него и усадила мужика обратно. Мужик повторил действие и снова неудачно, дверь упрямо закрывалась. Завязалась короткая возня. Водитель, совершенно недоумевая, что происходит, настойчиво толкал дверь, а та стойко впихивала его назад на сиденье. В итоге, он всё-таки выбрался наружу способом, которым пользуются кошки и собаки, а то есть, начиная с носа, просунул в щель свою голову, плечи, туловище, а потом вывалился, словно как вытолкнутый из окна мешок, и шлёпнулся на землю, не рассчитав новой высоты, которую набрала машина, восседая на бетонной ступени. «Твою мать!» - буркнул мужик. Какое-то время он ещё возился на земле, поднялся, отряхнулся, зачем-то посмотрел на свой указательный палец, понюхал его, потом им же почесал под подбородком и, пошатываясь, побрёл в ночь, к нагромождению мятой жести.