Но пан профессор колоться не стал.
- Давайте пока обыщем это место, – предложил он. – Если найдёте мои очки – буду очень признателен.
Студент вздохнул, подобно черепахи втянулся в свою пышную куртку и, приняв позу съёжившегося Шерлока Холмса, взялся за поиски.
- А, может, сначала машину с бетона снимем? – предложил водитель.
- Нет, - отрезал Пермский. – шум мотора может привлечь внимание. Сначала лучше осмотреться.
Стали исследовать свалку. Да, именно свалку, потому как то, что ночью казалось руинами, на утро определилось не иначе чем свалкой изделий из жести, бетона, железных труб, а также россыпью мелких предметов, скользких синих плиточек развалившихся солнечных батарей и всяких электроприборов. Причём попорченными казались большие предметы, как то: антенна и трубчатый каркас домика. Разбитая, а вернее раздробленная асфальтная дорога с тёмными квадратами недавнего залатования, с ностальгически привычным уличным мусором: окурки, скомканные бумажки, мелкие камешки, маслеными пятнами и даже с кучками начинающего таить грязного снега обозначилась небольшим отрезком. По этому отрезку можно было определить диаметр действия воронки. Бетонный фундамент был выдран из земли и брошен как-куда попало. Одна такая балка полуметровой высоты покоилась на самой дороге, а на ней брюхом уперлась сине-зеленая бэвуха, передние колёса висели в воздухе, задний бампер сцепился с асфальтом.
Первым делом, Пермский отдал указание даме:
- Вот тут стойте и смотрите в лес. Если увидите что-то подозрительное, без промедления дайте знать. У нас был случай, ещё при постройке этой площадки, на этом самом месте, где вы сейчас стоите, среди бело дня один работник неожиданно был атакован Торвозавром. Вон видите те стволы лежат? За них даже посмотреть нельзя, а уж тем более перелезть - такие широкие. А торвозавр их просто перешагнул. Работник отвлёкся от наблюдения, а этот хищник, представляете, одиннадцать метров в длину и в две тонны весом подскочил бесшумно. Он не рычал. Эти только в фильмах они рычат, но на самом деле ящеры беззвучны во время охоты, нападают тихо и не заметишь. А работник и крикнуть не успел. Он, наверное, даже и не узнал, что произошло. Чудовище мгновенно разорвало беднягу пополам, одну половину заглотало сразу, а с другой в пасте ушло в лес. Оставшиеся двое работников скручивали рядом каркас домика, этого самого, в каких-то трёх метрах, стояли спиной и узнали о нападении по возне (торвозавр шумно глотал человеческое тело). Ребята даже не отстреливались, у них были ружья с разрывными пулями на такой случай, но они просто быстро спрятались за жестяными листами и не решались дышать. Потом говорили, что растерялись. Ну да, когда перед вами вдруг вырастает зубастый гигант три метра в высоту и к тому же рвёт вашего товарища, то про всё на свете забудешь. Они и выжили-то лишь потому, что торвозавр не был жаден или был слишком глуп, чтобы атаковать всех подряд. Вот что значит, просто на минутку отвлечься...
Дама кивала и, по-черепашьи, всё глубже и трусливей всовывала головку в меховой воротничок. Ярко алое, в клетку, пальтишко делало её прекрасной мишенью до любых алчущих крови глаз.
- Ну-ну, я не хотел вас напугать. Я просто хочу дать вам понять, насколько это серьёзно, - поправился доктор.
Дама оказалась девушкой, даже девочкой, может ещё совсем школьницей, максимум тянула на лет восемнадцать, а скорее всего – шестнадцать. Девицы, они такие, если захотят, могут выглядеть и старше, чего стоят сапожки на тонких шпильках, что вытягивали юное создание выше её возраста. Обильно пролитые за ночь слёзы разбавили тушь, а руки всё размазали по лицу, только сладенький, совсем детский носик намекал о том, что до совершеннолетия ему надо малость подрасти. Так что окончательный возраст этого существа ещё предстояло выяснить.
Сержант ошибся, приняв её за капризную дочку, какого-то богатого аристократа и окончательно смирился с тем, что следователь из него никудышный. На самом деле это была обыкновенная девочка с миленьким, добрым застенчивым личиком, очень послушная, только сильно напуганная. И одёжка у неё не дорогая, мех искусственный, просто этой девочке, как и всем прочим девочкам на свете не хочется отставать от своих модных сверстниц. Сержанту стало жалко бедное дитя, аж сердце защемило. «Хоть бы для тебя всё вышло удачно, моя хорошая» - подумал он. И ещё подумал, что там, в их мире сейчас должно быть уже вечер и родители этой девочки ещё совсем ничего не подозревают, может, вернулись с работы, разогревают еду, или сидят перед телевизором и не знают, что их дочери вообще на свете нет. Жалко её родителей. Вот о своих родных он так не переживал. Им объяснят, мол, пропал при задании, лысоголовые мозгари с института обнадёжат, дескать, скоро вернём обратно. Но то, что ещё пропали случайные прохожие, не знает никто. Завтра родители этой девочки будут обзванивать знакомых, потом подадут в угрозыск и будут ждать, безутешно, конечно, разглядывая по вечерам дочкин фотоальбом...