Двигатель наконец-то заглох, но ему на смену на сержанта с рёвом обрушился свист в ушах. Господи, да что же это со мной? По голове меня кто-то треснул? Сержант ощупал голову. Голова не болела, только шум в ушах. Желвака не было. Если б кто-то треснул по голове, например, бутылкой, то желвак обязательно набух бы, или, по крайней мере, можно было бы на боль нащупать пострадавшее место. А может, газ? Может, траванули?
Сержант решил, что поступил сигнал для выяснения ситуации. Он приподняться. Получилось это неловко, кажется, очень даже резко, потому как его чуткому мозгу это не понравилось, и он сразу же описал полную эллипсу по спиральной орбите мимо звёзд и комет, а нервный желудок на этот раз таки сдержал слово и, со звуками ликующего чревовещания, яростно выблевал весь родимый завтрак.
Рот захлестнуло желчным привкусом, в висках застучало барабаном и, высекая искры, откуда-то, из глубины черепа, многотонный пресс поднатужился выдавливать глаза из глазниц. Сержант зажмурился так, что выступили слёзы. Господи, как мне херово? - подумал он. Какой же он всё-таки привередливый, этот бурдюк предварительного пищеварения, он опустошался с такой дотошной ответственностью к абсолютному опорожнению, что готов был выпрыгнуть и сам вместе с пищеводом. Потом, не разгибаясь, сержант ещё долго отплёвывался от крошек и желчи, вспоминая о своём табельном пистоле, то бишь, если и ищешь цели свести с жизнью счёты, то лучшего момента не найдёшь.
Однако, отблевавшись, - полегчало. Мозг разжалобился и снисходительно снизил обороты, пошёл на посадку. Обтирая рот и жмурясь от дурноты, сержант огляделся. В свете полной луны чётко вырисовывался автомобиль, иномарка, БМВ, наскочившая брюхом на высокую бетонную балку, почему-то распластавшуюся поперёк проезжей части. Передние колёса машины докручивали свои последние обороты в воздухе, а дворники с сухим скрипом бесполезно ползали по ветровому окну. Непролазные сугробы грязного снега лежали на обочине, была тут рыхлая исходящая паром земля. Как можно было заскочить машиной на такой высокий уступ, не разнеся в дребезги бампер и радиатор? Для чего вообще лежит тут эта балка? Она перегораживает дорогу, запрещая проезд? Брошена безалаберными рабочими? Или её бросила сюда какая-то другая могучая сила? Может та самая, которая обратила в развалины это вот здание: зловещий скелет высокой арматуры когтями тянулся к невероятно ярким звёздам, а дальше, за ним, хмарь, непроглядная сплошная чернота, которая кончалась высоко у звёзд. Оттуда, из темноты, сквозь звон в ушах, до сержанта доносились неясные звуки некой бурной активности. А вот рядом звуки были вполне человеческие: кто-то стонал, кто-то, явно женщина, всхлипывала; в салоне автомобиля вспыхнула тусклая лампочка, дверь отворилась и тяжёлый мужской голос прогундосил:
- Твою мать! Шо это за херьня? – потом некоторое время отплёвываясь, от души добавил ещё: - Твою мать!
Дверь захлопнулась, послышались шаги и матерня – водитель обходил свою иномарку оценивая поломки.
Сержант присел, облокотившись об бетонную балку. Колесо БМВ нависало угрожающе рядом. Черепная коробка вместо мозга залита свинцом, муть и полный провал памяти. Сержант обхватил голову руками. Господи, да что же там в конце концов происходит? Такое чувство, будто в эти уши забрался целый завод с работающими станками и гудящими люминесцентными лампами. Сотрясение, без сомнения, это сотрясение мозга, меня сбила вот эта машина. Где я, чёрт побери? Где я нахожусь? Сержант, болезненно щурясь всматривался в ночную темноту. Это чёрное нечто очень большое, оно может быть жилым кварталом. Свет в окнах отсутствовал, значит вырублено электричество, и вырублено не только в этом районе, а вероятно во всём городе, везде. Потому что такое яркое ночное небо возможно только, если его не приглушает свечение населённых пунктов. Значит эти железные развалины - раскуроченная трансформаторная будка, или крупный электроузел.
Что же тут произошло, чёрт побери?
А может я в лесу, на какой-то автотрассе? И очень далеко от города, потому что опять же – звёзды яркие. Но почему так шумно? Этот мрак рождает странные звуки. Оттуда пищит, клокочет, ухает. Это не похоже на гул двигателей, гам людской толпы или на вой сирен служебных машин, это что-то живое, многочисленное и пугающее.
Неожиданно из темноты перед сержантом вырос водитель иномарки.
- Ты живый, эй? – крикнул он.
- Нет! – буркнул сержант.