А к людям тяжёлой поступью уже приближались ящеры.
- Быстрей, быстрей же! – командовал доктор.
- Чого, быстрей?! Не бачишь, шоли - застряли мы! – орал водила. – Снова застряли! Толкнуть надо!
Мог бы и не кричать, всё и так было ясно. Сержант уже выпрыгнул наружу вместе с парнем и навалился сзади. БМВ отчаянно газанула до предела, шины завизжали, завоняло выхлопными, сухой песок ударил из-под передних колёс, как из сопел пескоструйного аппарата – безрезультатно. Задние колёса не могли выпрыгнуть из размытой дождями рытвины.
- Дай назад и крутани руль влево! – крикнул сержант.
Водитель дал. Зад машины, раздвигая папоротник стал заползать на холмик, передние колёса заскребли по песку, и тут машина рванулась вперёд, вправо, с накатом подпрыгнула на рытвине, ударилась железным брюхом об выступ. Распахнутые двери инерционно захлопнулись. БМВ разогналась и стала быстро огибать груду жести да остатки раскуроченной антенны.
- Стой, Стой! – кричал сержант, догоняя следом.
Автомобиль притормозил. Двери снова распахнулись.
А над ними уже нависла громадная шея ближайшего чудовища. Маленькая головка безучастно наблюдала за мельтешащими под носом коротышками. Чудовище пёрло дальше ни о чём не беспокоясь. А за чудовищем следовал жуткий гам: рокот, вой, фырканье. Лес выплёвывал на поляну всё новых и новых креатур. Приближаясь к центру, они начинали толкаться, уступая друг другу путь. Кто-то уже обходил ратвалины площадки "А» по другую сторону.
- Газу, газу давай! – крикнул сержант водителю в самое ухо, вскакивая в салон.
Водитель газанул.
Вот они уже почти обогнули скрюченный остов антенны, вот уже наметилась цель - прямо по курсу ворота между хвостов корней. Но путь им неожиданно заставили слоноподобные ноги гиганта, того самого, что изподтишка обогнул антену с другой стороны. Он шёл наперерез, и не потому, что он преследовал тактику настигнуть и непременно растоптать людей, а потому, что в его крохотную головку просто взбрело пойти именно этим путём, а меленькую машинку, этакого таракана на кухне, судя по всему,он просто не замечал. То был целый особняк на самоходных сваях. Он был настолько высок, что автомобиль смог бы без помех проскочить у него под брюхом, даже не задев этих могучих ног. Примечательный, единственный, но громадный коготь на передних лапах серпом выкашивал папоротник, прежде чем впечатать его в землю, задние ноги ступали передним вслед. За колосом оставались две борозды изуродованной растительности. Одна из передних ног врезалась в небольшой густо заросший зеленью холмик, и тот разлетелся ошмётками и пылью, словно в нём взорвалась мина. Ошмётки зашлёпали по листьям папоротников. А ящер даже не споткнулся, шествовал дальше не торопясь, тяжело вальяжно, словно как на замедленной плёнке, раскачивая сытыми жирами, но делал он настолько размашистые шаги, что, чтобы поспевать за ним, пришлось бы бежать. Могучие мускулы играли под лоснящимися чешуйками морщинистой кожи, корабельными поршнями работали оттопыренные лопатки, шаром надувалась неизмеримая грудь при каждом вздохе, выпячивая сабельные рёбра. Вокруг чудовища, словно мухи, кружили мелкие летающие ящеры, садились на него, катались верхом и снова слетали, и кружили. Спина гиганта уже сама по себе была настоящей экосистемой, как у той «чудо Юдо рыбы кит», с налипшей грязью, с зелёными потёками водорослей, со своими насекомыми, паразитами и прочими непрошенными обитателями. Гигант вяло согнул напряжённую шею и глянул на автомобиль. Загудел угрожающе. Рядом хлыстом щёлкнул длиннющий хвост.
- Ой, мамочки! – заверещала барышня.
- Объезжай его! Объезжай его быстрее, пока они не растоптали нас! – кричал Доктор.
Водила резко крутанул руль и, нещадно швыряемый по кочкам, дал широкую дугу вокруг чудовища. Изуродованный нос бевухи, острым выступом арматуры, словно комбайном, подкашивал высокий папоротник, запихивая сочный салат в ощеренную пасть радиатора. Широкие листья шлёпали об капот. Если сейчас на пути вырулит какое-нибудь неурочное препятствие, то они встрянут по полной. Повезло – не вырулило, но заехать на тропу между указанных доктором корней не получилось, промахнулись и пришлось ехать парралельным путём, объезжая упавшее дерево с другой стороны. Мимо проскочила яма и кромель и вот они уже неудачно влетели в другой узкий коридорчик. Валежник надёжным забором возвышался над папоротником ещё на добрых полметра. Не все деревья падали красивым веером, эти два, лёжа под углом друг к другу, создали тупик. Корридорчик получился узким, словно улица с односторонним движением, и, на беду, сужался. Если их зажмёт в конце пути, то они даже двери не смогут открыть, чтобы выскочить на ружу. Машина стала сшибать торчащие сучки, жутким скрежетом заскребло по бортам, ещё немного и её действительно зажмёт, а впереди уже поджидали глухие сети из остатков голых веток некогда раскидистых древесных крон. И почву по-прежнему скрывал под собою густой папоротник. Колёса наскочили на что-то высокое, машина подпрыгнула, удар, ещё удар. Оставалась надежда, что машина пробьёт преграду из старого сухолома. И тут удача – развилка. Левый ствол раздваивался: одна толстая ветка уходила в сторону, указывая выезд, другая взмывала круто вверх, под неё нырнули, как под арку, свернули и тут же врезались в сухолом. С хрустом разлетелся гнилой хворост, перед ветровым стеклом успели проскочить проворные птерозаврики, и вот изуродованая машина выпрыгнула на наезженную тропу.