Да, лапы не те, собачьи какие-то лапы, длинные тонкие, стройные, отчего и сам ящер кажется высоким и подтянутым! Нет, лапы в чешуе, конечно, как и положено и с растопыренными пальчиками, но трусит он как-то по-собачьи, легко, шустро. Нет в нём крокодильей мешковатости и лености. Продвинутый, нужно согласиться, крокодильчик, тонкий, изящный, легкоатлет.
Потихоньку крокодил начал становиться привычным и даже приятным попутчиком.
Парень, накручивая новую издёвку, решил первым нарушить молчание:
- А чего это вы, пан доктор, не умеете классифицировать животных? Разве это не ваш раздел? Или вы не столь квалифицированы?
Доктор хотел себе внушить, что начал привыкать к издевательскому обращению «пан». Нет, конечно, само слово не обидное, даже наоборот, но говорится оно именно с целью унизить. Доктор стал подумывать, что было бы не плохо при случае приструнить студента. Но пока, опять же, не стал подавать вида.
- Тут не всё так просто, молодой человек. Мы имеем дело с обратной системой опознавания. В будущем палеонтологи сталкиваются с костями, чаще всего даже с фрагментами, и по отдельным приметам определяют вид животного. А тут животные живые, с мясом и кожей, и чтобы определить, что это за вид, или даже род, нам нужен, сами понимаете, - скелет животного. Специально, мы никого не умерщвляем, и даже тех ящеров, которых встречаем каждый день, не имеем возможности классифицировать точно. Тем более что этого крокодила я вижу в первый раз.
Меж тем на пути вырулило первое мрачное предзнаменование - труп. Большая старая мумия какого-то гиганта сидела у ручья на гальке и уже зарастала мелкой зеленью. Казалось, что она села в ручей, прижалась брюхом к скале и вытянуло шею вверх из оврага, словно выглядывающий из окопа солдат, да так и издохла. Подойдя ближе, однако, стало ясно, что животное сидело строго наоборот - головой воткнулась в гальку, а зад повернуло к небу. Там сверху, по краю оврага, между листьев папоротника можно было проследить за длинной лентой насквозь высушенного хвоста, который, словно сброшенная змеиная шкура, ломаным зигзагом распластался на каменных уступах. Мумия была огромной, куда там, неимоверно огромной, рядом она была ещё страшнее и даже мёртвой нагоняла страх и респект, как перед тем особняком на ногах, что когда-то был живым и слепым до мелких препятствий, коими могли статься какие-то человечки. Но чрезмерная самоуверенность гиганта нашла свой конец в этом овраге, да так и перекрыла телом почти весь проём, и только небольшая щель между тушей и противоположной стеною оставляла возможность людям миновать препятствие. Запах от туши шёл плесневелый, как из сырого подвала. Лапы застыли в позе, словно труп пытался вытянуть голову из грунта. Морщинистая кожа мумии с натугой обтягивала огромные мослы, драконьим хребтом выпирал позвоночник, бока вспороты и из рваных пещер разили страшные рёбра. Через эти окна, которые ещё не до конца забились лесным хламом, тому, чьё любопытство превосходит отвращение, выпадала возможность заглянуть в тело. Мягкие ткани давно исчезли, только грязно чернел внутренний свод пустых стен. Из рваных дыр, из щелей и между костями уже пробивался папоротник.
Ручеёк, не раздумывая, заскакивал под тушу.
А вот крокодил притормозил около трупа, бросил оценивающий взгляд, поколебался, но потом всё-таки зелёной молнией юркнул в щель.
- Ну, вот вам и пример. Это был молодой зауропод. Свалился сюда и, наверное, сломал себе шею.
- Но его ж тут хтось схарчивал? – подсказал водила.
- Падальщики, птеродактили... Хотя нет, не только, вот эта косточка принадлежит хищнику средних размеров. Наверное, не смог выбраться и тоже тут издох… Хотя, впрочем, скорее эту кость водой принесло.
При этих славах доктор подцепил мыском ботинка чью-то зубастую нижнюю челюсть, больше похожую на полуметровую ручную пилу, у которой отломалась рукоятка.