Всё из того же места, где они любовались размахом долины, вышел ящер, выглянул, как словно высунулся из занавеса на сцену. Ящер хищный и гораздо больший, чем цератозавр. У этого была длинная тонкая морда, но без всяких наростов и высотой он был таков, что, согнувшись, можно было бы спокойно пройти под его брюхом.
Ящер остановился у бровки обрыва и злобно рыкнул. Если бы он пёр не глядя напролом, как тот первый прыгун, что скатился с откоса, то и сам непременно свалился бы, переломал бы себе ноги и проблема решилась бы сама собой. Но чудовище оказалось слишком чутким, чтобы предоставить своим жертвам такой подарок, и спрыгнуть грациозно он не решился. Он остановился на краю и стал озираться.
Вот кого чуял цератозавр в лесу, чуял по запаху, по тонкому далёкому хрусту палых веток, изнемогавших под весом гиганта, по сдавленному дыханию. Цератозавр не напал на людей только лишь потому, что за ними уже охотился другой, не стал покушаться на чужую добычу, убрался подобру-поздорову. А этот новый страшный хищник крался сзади, вынюхивал путь, и то был его горячий взгляд, который уже за много метров вперёд, через зелень древней растительности, через листья саговников и древовидных папоротников, через стволы деревьев раскалённым окурком прожигал сержанту спину.
- Отходим! Отходим! Отходим! – кричал сержант.
Но ноги топли в мягком песке, песок набился в ботинки, котомки с консервами тормозили бег. До берега ещё далеко, а до хищника всё ещё близко.
Мелкие, шустрые вегетарианцы уже было добежавшие до людей, вдруг резко развернулись и дали спринт в сторону барозавров, в надежде найти укрытие у тех между ног.
А ящер всё вымеривал спуск, ощупывал громадной куриной лапой корни на краю обрыва. Он был одержим охотой, он рвался вперёд, он хотел крови, жадно, сиюминутно.
- Это Торвозавр, Юра! – завопил док. – Не вздумайте медлить, стреляйте в него!
Но сержант медлил. Сержант бежал в надежде выиграть расстояние, сержант не верил, что пули его пистолета, эти маленькие пули в девять миллиметров вообще способны причинить такому гиганту хоть какой-то урон. Какой там, тут не пистолет нужен, тут нужна гаубица. И ещё сержант всей душой надеялся, что крутой спуск остановит чудовище.
Не остановил.
Гигантский торвозавр таки решился спускаться и, сделав большой шаг, соскользнул вниз по песку, хлопнув хвостом по бровке обрыва. Он чуть не упал, но сумел удержать равновесие и теперь, оправившись, стал оглядывать пляж, словно только что увидел широкий выбор меню на свой желанный обед. Однако, торвозавр не выбирал долго, он трезво рассудил, что выкуривать у барозавров, так случайно подвернувшихся ему под ноги мелких шерстистых травоедов, будет не просто. Люди, близкие и такие безопасные – вот кто его заинтересовал. Он пошёл в сторону людей, шагал не торопясь, сперва прицеливаясь.
Это всё видел сержант. Он бежал последним, с постоянной оглядкой. А ещё сержант видел, как доктор тоже оглядывается и его лицо было отмечено страхом.
- Стреляйте же в него, Юра! Стреляйте! - надрывался доктор.
Но сержант видел и другое. Он видел, как и барозавры тоже учуяли хищника, заволновались, тучной колонной стали давать первые шаги в сторону торвозавра, отгоняя его, и прикрывая за хвостами молодняк. На манер разъярённых быков, они угрожающе били о землю передними ногами, демонстрируя свой единственный, но длинный коготь, который с каждым ударом, врезаясь в грунт, подымал фонтаны песка.
И торвозавр оценил их смелость, сдрейфил. Он, конечно же, по-прежнему шёл вперёд, но теперь дал заметно левее, делая широкую дугу с опасливой оглядкой на приближающихся длинношейных гигантов.
И вот это его трусоватое отклонение от цели не понравилось цератозавру. Тот отвлёкся от камптозавров и переключился на внезапно возникшего конкурента. Цератозавр мельче, и далеко не в одной весовой категории с противником, но он всё равно зарычал, зарычал жутко, протяжно, выдувая для убедительности своего превосходства побольше воздуха из лёгких, как и подобает могучему хищнику. Однако он был ещё далеко, и приближаться к торвозавру как-то так не торопился. Он, как шафка, которая облаивает волкодава: наглого напористого гонора - через край, но ведь боится же, боится до кончиков волос.