Адреналин умял боль, а то и вовсе, кто знает, какой порог боли у этих монстров, если вообще они знают, что такое боль.
- Сука! – шипел сержант.
- Пойдёмте, Юра, пойдёмте! – вдруг рядом, как из другого мира, заструились слова доктора. – Вы ему уже ничем не поможете, Юра! Пойдёмте!
- Он Сука! Он же сука! – повторял сержант.
А доктор уже тянул его за рукав:
- Пойдёмте! Пойдёмте! У нас тоже есть дела… И не забудьте подобрать ваши консервы, - и доктор пухлой ручонкой уже сам потянулся за сержантским пуловером.
А Торвозавр уже склонился над добычей, сомкнул челюсти, стал рвать плотную чешую, потянул из тела свежее, красное волокно…
………….
Первые метры пляжа давались с тревогой, с постоянными оглядками. Обалдевший от открытого пространства инстинкт сохранения рассылал проклятия во все инстанции. Наверное, так же чувствуют себя мыши, решившие пробежаться по столовой во время обеденной трапезы. Отовсюду можно было ожидать нападения как это вышло из того самого места на краю обрыва, которое они буквально только что покинули. Не менее страшным выглядела ближайшая группа тех самых барозавров, которые теперь они обходили мимо слишком близко, грациозных, величавых, до неприличия огромных, рассыпавшихся по пляжу, словно дачные домики и медленно раскачивающих всеми своими торчащими механизмами, словно работающие карьерные экскаваторы. Кажется, шея у них была длиннее, чем хвост. Они недавно вылезли из воды, успокоились после посещения цератозавра и теперь дружно топтались на берегу. Кто-то из первых их семейства нашёл удобный подъём на обрыве в лес, однако углубляться не шибко-то собирался, а медленно обдирал лапник с молодых секвой, нагустивших береговую линию. Вся остальная группа ящеров просто тупо ждала сзади. Более нетерпеливые тоже взбирались на склон, той же дорожкой, толкая впередистоящих, или даже сталкивая их обратно на пляж. То, как гиганты, громадными бульдозерами съезжают с насыпи, выглядело жутко. Казалось, стоит этой неуклюжей горе мяса упасть набок, и оно уже низа что не подымится, в лучшем случае, переломает все рёбра. Вспонилась страшная мумия из ручья. Но гиганты, на удивление, оставались ловкими. Морщинистая кожа барозавров лоснилась от ещё не высохшей влаги и ещё более позеленела от водорослей. Но этим ящерам, по ходу, коротышки-человечки были совершенно безразличны.
- Не беспокойтесь, - уверял доктор, - вы сами видели, что едва они заметят хищника, сразу же подымут тревогу. А любой здравомыслящий хищник, как тот торвозавр, к ним никогда не подойдёт близко. Нам лучшего соседства и пожелать нельзя.
Да, раз так вышло, то пусть будет так. Только бы этим мирным покровителям лилипутов не взбрело в голову пробежаться по пляжу. Ненароком они просто подавят человечков, как цыплят. Даже отстреливаться бесполезно. Казалось, против этой горы мяса нужен не пистолет, а артиллерия.
- Он вам полюбился, правда? – проникновенно спросил доктор. - Я имею ввиду цератозавра.
- Да, - грустно ответил сержант, – славный был парень, смелый! Скажите, док, если бы мы не пошли лесом, то тот торвозавр за нами бы не увяз, то и боя этого бы не было и цератозавр бы не погиб?
- Возможно. Но вы знаете присловье: «Что было бы, если бы…» Не беретите вину на себя или на нас всех. Так вышло. Я думаю, что его смерть случилась случайно. Такие крупные хищники ссорятся часто, по покусав друг друга, - расходятся. Они превосходные убийцы, но цели, убить соперника, они не преследуют. Просто цератозавр случайно подвернулся торвозавру под зубы не тем местом. День сегодня выдался такой - невезучий.
Сержант кивнул. Да, навезёт сегодня, и навезёт не только им.
- Мы меняем ход событий, док. Меня это волнует.
- Не думайте о сложных философских дилеммах, дорогой Юра. Вам их не решить, и что случилось, нам того не изменить. У нас есть план - будем держаться его, а там будь что будет.
Сержант согласно кивнул.
Они шли дальше, точно по плану, и чем ближе они приближались к тому месту, где в реке за небольшим расстоянием начиналась отмель, тем спокойней становилось на душе.
И ещё, приятным бонусом было то обстоятельство, что на пляже начисто отсутствовали комары.
Тут, кстати, вспомнилось, что давненько сержант не был на речном пляже. Его ноги уже забыли, как неудобно ходить по зыбучему грунту, как в обувь, набивается песок и в итоге вытесняет оттуда стопу. Даже какое-то воскресное настроение заиграло в чувствах, захотелось снять ботинки и снова испытать, как горячие песчинки, просачиваясь между пальцами, обжигают ноги.