Сразу за той самой плоской глыбой, на которой восседал, ящер просматривались ворота в лабиринт – широкая расщелина, разделяющая утёс на две половины. Но прокрасться туда неприметно было рискованно. Ящер мог услышать, а то и просто обернуться и заметить людей. Ко всему, никто не гарантировал, что у хищника страдает боковое зрение. Он бы уловил их сразу же, как только они успели бы покинуть укрытие.
Так что карабкались дальше по глыбам, соскальзывая с камней, шурша галькой, тягая с собой кули с консервами, и обтирая до крови локти.
И вот он, наконец утёс лабиринта, примыкает к реке, врезается в неё, вползает, косо перекрывая, нависая над ней отвесною стеною, с высоты которой, с самой крыши рискованно заглядывали вниз, на воду, раскидистые листья древовидных папоротников. Это была стена лабиринта. Что там за поворотом скалы - отсюда не узнать, сначала требовалось дойти до угла. Но именно этот угол образовывал горловину реки. Там вода пёрла с напором. Однако у берега, в каменном мешке, река застаивалась, закручивала турбуленции, выводила жуткие водовороты, которые с полной готовностью были рады что угодно принять и затянуть на самое дно. Вода здесь была мутной, полна песка, и казалось, что глубина на этом месте, по меньшей мере, как в Марианском желобе.
- Может всё-таки обождать? – предложил доктор, потирая расцарапанный локоть.
Все сидели на большом и круглом, гладко соскоблённом песком валуне и смотрели в завихрения в воде, то есть на то, куда они, по идее, сейчас должны спуститься.
Спускаться никому не хотелось.
- Когда полный отлив, то тут, вообще-то, можно пройти до второго входа почти по сухому, - доложил доктор.
- А если ждать, то сколько? – спросил сержант.
- Если хищник голоден, то уйти может прямо сейчас, а если нет, просидит и до завтрашнего утра, или два дня, или три. Без надобности, он даже шевелиться не станет.
- А если отлива дождаться, - спросил парень.
- Следующий отлив будет в полночь.
- Хрен редьки не слаще, - резюмировал водитель.
Сержант прикинул силу течения. Если оно большое, то может вынести и в открытое море, а зацепиться тут совершенно не за что, скала гладкая, как стена, нет никаких уступов или расщелин. По крайней мере, отсюда не видно. Хотя сейчас течение прёт от моря в реку и опасность быть утянутым в море, по идее, отсутствует.
Когда-то, когда сержант ещё не был сержантом, а всего лишь тринадцатилетним пацаном, он вместе с одноклассниками на летних каникулах бегал к местной ГРЭС. Место то было не близкое, сначала туда надо было добираться автобусом, в таком стареньком и маленьком, до отказу набитом и душном ПАЗе-672, образца конца шестидесятых, у которого открывались только узкие передние двери. Так что, отлипая свои задницы от, в десяти местах изрезанного, и в десяти местах залатанного синей изолентой, но любимого, шириною во всё окно, заднего сиденья, приходилось с натугой протискиваться через плотные ряды потных пассажиров, дачников, но по большей степени работников электростанции. Пассажиры ругались, обещали надрать уши, а то и вправду, снисходили до оплеух.
Затем, под палящим солнцем, долго приходилось идти пешком по накатанной просёлочной дороге, мимо дачных домиков и нечастых фруктовых деревьев, радовавших неспелыми яблоками, ворчали о неслыханном грабеже в размере пяти копеек, которыми пришлось пожертвовать за проезд в душной и злобной толкучке. Увы, зайцем проскочить не удавалось.
Но разорительный и долгий маршрут окупал себя с лихвой.
Там, на обочине колоннады пяти исполинских труб, под сплочённым строем рабочих корпусов электропредприятия, из чудовищной пасти тринадцати распахнутых шлюзов, с жутким рёвом били мощные фонтаны воды, и вся эта пенистая, адски бурлящая масса низвергалась в подобранную высокой бетонной рубахой кишку канала. Вода, которую выплёвывала из себя железная ГРЭС, была тёплой, бархатной, пахла ржавчиной и слабо курилась паром. И в этой тёплой, бешено вертящейся воде он с пацанами любил купаться, даже не просто купаться, а самым накалом ребячьего удовольствия было с разбега прыгнуть с высокого бетонного берега в клокочущую воду, и там, в горячей утробе, через терзания сумасшедшего водоворота бороться за свою маленькую жизнь.