И чего мучить себя излишним размышлением? С этим простым вопросом можно обратиться же к доку напрямик:
- Эй, Док, вам тут нравится?
- При нормальных условиях, я бы был не прочь побродить по лабиринту, - ответил доктор.
- Я имел ввиду - юрский период.
- А-а, - замешался доктор. - Ну как вам сказать…
Однако ответить ему не удалось. Его прервала барышня.
- Слышите шум?! – радостно завизжала она. - Это шум моря!
Сержант честно напряг слух, но ничего не расслышал.
- Слышите, оно такое громкое! Пойдёмте, пойдёмте скорее! – торопила девушка, сама прибавила шагу и потянула за рукав парня.
- Не спешите, дитя моё! – взмолился доктор. – Море от нас не убежит!
Но и он уже обрадовался.
Все устали за целый день пути. От вечного вышагивания по песку и перелазывания через препятствия, ныли суставы, давали о себе знать ссадины и царапины, в конце концов, все утомились от постоянного чувства тревоги и разочарования, но повинуясь детской интуиции, и остальные прибавили хода, даже не столько, чтобы поспевать за барышней, а больше из собственного подсознательного желания успеть на что-то грандиозное. Теперь и сержант стал различать неясные звуки, что-то вроде шума дождя. Можно только позавидовать тонкости детского слуха. Его сердце забилось быстрее. Он даже сам не ожидал, насколько рад увидеть это зрелище, словно он не взрослый мужик, а всё ещё тот самый мальчик-подросток. Мыслями он уже тянулся к воде, чувствовал её прохладу, упрямился прибою.
– Я никогда не видела моря! – звенела девушка. – Интересно, а вода холодная? А какая на вкус солёная вода? А есть ли там ракушки? А можно ли найти куриного бога? Вот было бы здорово – куриный бог из прошлого!
Господи, какая же она ещё юная, всего-то восьмой класс. Естественно, дома, для родителей она принцесса, и как прочие девчонки её возраста, но за всем этим королевским пафосом живёт самый обыкновенный подросток. Сержант поражался и восхищался наивной и такой открытой детской радости. Он и сам был наивно рад, но скрывал свои чувства под напыщенной важностью зрелости, однако не заметил, как сосредоточение на его лице сменилось доброй улыбкой. А может он улыбался непроизвольно, по закону стада, наблюдая такую же улыбку у остальных? Да и какая разница? Можно радоваться просто этому девчачьему восторгу, её смешной вере в куриного бога и уже наверняка заготовленным невинным пожеланиям.
Что греха таить – и их желаниям тоже. Там ждёт маленькая площадка «Б», благоденствие и безопасность.
Шум медленно нарастал. Местами, где песок налегал на гальку, виднелись следы автомобильных шин. Впереди вырисовывался очередной, а может и последний поворот. Душа рвалась туда из тела вперёд, торопила шаги.
- Так доктор, так вам тут нравится? – повторил свой вопрос сержант. Но доктор не ответил и на этот раз.
Из-за поворота, совершенно бесшумно и медленно, ступая гигантскими куриноподобными лапами, вышел Заурофаганакс. Он был устрашающе близок и чудовищно высок. Он словно плыл над землёю, на трёх метровой высоте, будто огромная изящная лодка викингов, увенчанная драконьей головой. Его появление было так неожиданным, как неожиданно случаются вещи, появление которых просто не имеет место в природе, как парадокс, как чья-то злая ошибка. Ящер видел их, шел, не мешкая, вперёд, на ходу изучая жертву. Закрытая пасть изгибалась в зубастой улыбке, как бы оповещая в восторженном удивлении: «Ба, какие люди?!» И, чёрт побери, он был рад их видеть, без всякого сомнения, – очень рад. Длинные трёхпалые руки едва соприкасались друг с другом кинжалообразными когтями. Казалось, он вот-вот скрестит пальцы и заведёт душевную беседу.
Группа людей оторопела, затаила дыхание. Сержант почувствовал, как по волосам прошёл электрический разряд. Мозг никак не собирался принимать на веру увиденное и был бы рад всё игнорировать, мысли беспорядочно метались, и каждая рвалась на первое место. За миг, в котором и электрон не облетит вокруг ядра, сержант сообразил, что карабкаться по стенам не имеет смысла, во-первых – не в человеческих силах сделать подобное по совершенно отвесному склону, а во-вторых, ящер настолько близок, что за полминуты нагонит людей и будет срывать их со скалы, словно виноградные грозди. Сержант не забыл про пистолет, на рукоять которого машинально упала рука, но ему казалось, убедительным, что для такой огромной туши пули девятого калибра будут равносильны всего лишь пчелиному укусу. Ещё за этот миг сержант подумал, что если прикинуться неживыми, неодушевлёнными предметам, просто столбиками из песка, то - авось пронесёт. И ещё он успел подумать, что, эта ситуация сержанта нисколько не удивляет, он её ожидал с самого начала, ожидал и чувствовал, но непростительно расслабился и запустил чутьё. Подумал он и ещё что-то, что показалось уже совсем не важным. Удивительно, сколько мыслей только не проскакивают за такой короткий миг, и все эти альтернативы действий, все эти советы разума, и истерика инстинкта, не иначе, как беспомощный галдёж, словно прокрутили в голове минуту из игры «Что? Где? Когда?», из которой всё равно ничего не успеешь разобрать. Но на протяжении этого базарного хора бесполезных предложений и нелепых рассуждений, сержант явно слышал только один доминирующий громкий голос, и этот голос кричал, что самым лучшим, самым действительно адекватным выходом из такой ситуации было бы просто магическим образом исчезнуть.