Нет, человека понять невозможно. Видать, тоже чувствовал момент неразрывной близости и рассказал, как было дело. Да, пожалуй, надеялся, что жена у него такая, что отпустит все грехи. Ошибка!
Нет, Валя, я Тамару не топил. Я, Валя, не убийца, а трус. Я хотел ее спасти и подплыл к ней, но она, безумная от страха, вцепилась в меня. Я отбился, но больше близко не подплывал. Она утянула бы меня. Хотел ухватить ее за волосы, но они у нее короткие. То есть он сделал только одну попытку, а больше — побоялся. И это понятно: тонущий, когда он в последнем страхе, непременно ухватится за спасителя и утянет его за собой.
Это как? Кто-то бросается на амбразуру, но он молоденький, и, помимо жизни, ему нечего терять. А кто-то, постарше, ждет, когда амбразурный пулемет заткнут каким-то иным способом: у человека, к примеру, трое детей, и он думает прежде всего о них.
Мог бы и Николай сказать: а я думал о тебе и не хотел собой рисковать, но это была бы совсем никудышная ложь.
Все! Разговор закончился, да на этом, собственно, закончилась их счастливая семейная жизнь.
Пропало веселье, и Валентина стала постоянно грустной. Нет, Николай не убийца, никого за ноги не дергал, он просто не очень смелый человек. Так она говорила соседке.
Нет, не понять этих людей. Никто твой язык клещами не прихватывал. А Валентина! Ты ведь живешь в нашем боевом времени, а не в каком-нибудь позапрошлом веке, ну, поуговаривай себя, он не трус, просто он постоянно помнил, что есть я и он мне очень нужен. Ну, поуговаривай себя, это же так просто!
Но она все время была печальной, а Николай, как в прежние годы, стал мрачным, и, понятно, никаких шуток про дыхательную гимнастику — а трави себя хоть до позеленения, мне на это тьфу и растереть.
Куда-то пропала у меня любовь, а без нее я жить с человеком не могу. Ну, месяц, ну, год, но не всю оставшуюся жизнь. На возражения, что все люди почти поголовно терпят, ответила: да, люди почти поголовно терпят, а я не могу.
А дальше коротко и совсем уж неправдоподобно. Можно спросить: что сейчас вопрос номер один? Жилье. Вот вопрос номер один на все времена.
Вообще-то говоря, получается не история о второй жене, но исключительно сказка. То есть так: муж оказался трусом, я не могу труса любить и потому жить с ним не буду.
Да! Однажды Валентина с сыном и башкастой собакой возвратилась в родительский дом. Где, надо напомнить, высокая народонаселяемость. Отец, мать, старшая сестра (незамужняя, а за сорок и, значит, без надежды к кому-либо законно отселиться) и Валя с сыном. Плюс башкастая собака. Нет, правда, тут даже и загадка: отец, мать плюс старшая дочь — в одной комнате, а в другой Валентина с сыном. Или же все наоборот: сестры неразлучны, а у отца с матерью своя комната. Ладно, это их дело, уже невыяснимо. А некоторое время жила вполне нормально: у сына своя комната, у них с Николаем своя и общая гостиная. Все! Вопрос закрыт.
Николай остался один в трехкомнатной квартире. Рано утром и поздно вечером выгуливает пуделька. В субботу к нему приезжает сын. На день привозит дедульке внучку.
Воля
Это была очень маленькая семья, да чего там, меньше и не бывает — муж Володя и жена Света (он ее Светиком называл). Без детей. Да, очень маленькая семья.
Света когда-то давно сходила замуж, но неудачно — муж пил и поколачивал ее и, что характерно, не только выпивши, но и на почти трезвую голову. Это хорошо, что без детей обошлось. А Володя, ну, это совсем другое дело, выпивает как все и не более того и, что удивительно, во всем слушается жену. О том, чтобы крикнуть на нее, поднять руку в желании поставить фингал, — да речи быть не могло.
Жили дружно, по субботам могли выпить, но и закусить же как следует. А это совсем другое дело — вместе выпить и закусить как следует. Это семью не разрушает, а, напротив того, даже и укрепляет.
Лет им чуть за сорок — сорок ли один, сорок ли два. Семь лет вместе, а детей не было. Света говорила, а нам и без детей хорошо. Володя же на подобные вопросы отвечал — а не получилось. Все как у людей, а не получилось.
До Светы Володя женат не был. Он всегда говорил, а зачем мне жена, если у меня мама хорошая.
А уж когда мама умерла — дело другое. Одному скучно, это конечно, и надо, чтоб кто-то ждал его, когда он приходит после суточной кухонной жары.
Роста он был невысокого, жилистый, волосы черные, коротко стриженные, одежды носил обычные, всегда чистые (то есть Света была хорошей женой, если следила, чтоб муж был в чистых одеждах).
Володя закончил ПТУ для поваров, отслужив армию, успел поработать в хорошем ресторане (в город ездил), потом ресторан стал китайским, и его турнули, набрали других людей, может, и не китайцев, но которые хоть отдаленно представляют, как готовить змей и тараканов. А Володю этому в ПТУ как раз и не учили.