Человек бежит, сейчас, он передвигает ногами без отдыха в надежде, что настанет день, когда сможет остановиться. Когда сможет прилечь и полюбоваться на звёзды, на ту мелкую сыпь или на дырявую скатерть ночного неба. Полюбоваться на то, до чего не сможешь прикоснуться, на то, что не принадлежит тебе и не может принадлежать, — как же это по-человечески!
И таков каждый из людей бегущих, из людей убегающих, минимум с два десятка таких вы встречаете все на пути от дома до предполагаемой точки назначения — работы, учебы, — даже и не подозревая, что главный из убегающих — это вы. Да, может быть, страшно признаваться, что худшее из чудовищ — человек, но от этого оно не меньше заслуживает сострадания, признания в нем чего-то хорошего.
Каждый из этих бегущих, из этих копошащихся, как жуки в муравейнике, людей — это Никто. Некий господин Никто, не имеющий ни цели, ни глобальной задачи, ни причин для ее выполнения, главная человеческая проблема — мотивация человека рукотворна всегда, ему нужно придумать, зачем двигаться сегодня, зачем летать завтра, зачем послезавтра падать. Каждый из г. Никто был, есть и будет насекомым, населяющим глобальный муравейник, вызывающим шум и гам в каждом втором переулке. Г. Никто бежит, точно так же бежит от проблем, от собственного страха перед неизвестностью, — чем решать проблемы прошлого, проще от них откреститься, дескать, и не было никогда этих проблем.
А кто же будет этим заниматься? Разумеется, Никто.
Рождённый ползать летать стремится, но забывает, что крыльев нет у него, да и в небе поживиться нечем. Дали бы возможность г. Никто летать, так просто больше было бы разбившихся. Не важно, сколько справятся с управлением, всегда была бы когорта, совершившая выбор, выбор который необходимо уважать так или иначе. Иронично, но отказ от выбора — тоже выбор, что ничуть не облегчает моральную дилемму.
Этот город, город не с заглавной, но со строчной буквы — душное, однообразное место, от которого так и хочется скрыться, так и хочется надеть зелёные очки и представить, что ты не здесь, что ты улетаешь куда-то далеко, в прекрасную страну фантазий, туда, где наиболее важной проблемой будет делёжка праздничного пирога, кому достанется один кусок с двенадцатью свечами, а кому двенадцать кусков с одной свечкой на каждом. Тогда уже не такими неправильными кажутся господа Никто, этот своеобразный народ, кочующий день и ночь в одних и тех снах или бодрствовании, но, если честно, их сны от реальности не отличаются ничем, по крайней мере, в лучшую сторону.
Г. Никто мог бы стать замечательным человеком, но зачем ему делать это сейчас, он же и так знает, что жизнь — она же вся впереди, и что г. Никто и через год, и через два сможет стать тем, кем хочет. Человек знает, что может стать лучше и оттого стагнирует.
Я люблю поутру видеть физиономию г. Никто, видеть его заплетающиеся ноги, видеть его искривившийся нос, видеть его дрожащие руки. Страшно только бывает, когда смотришь на него в зеркало.
12 октября 2022
Футбол
По моей памяти, — особенно слабой в последнее время, — я всегда любил футбол. Родители не знают, откуда ноги росли у этого простого человеческого желания — накинуть на плечи рваную куртку и в дождь полусдутым мячом лупить по одинокому каркасу ворот.
Может быть, я просто хотел доказать сверстникам, — мол, смотри, как я могу, хотел показать, что я тоже человек, тоже парень, того же возраста, что и остальные. Где-то с 10–11 лет я уже бегал во дворе с незнакомыми детьми, хотя скорее это были уже подростки. Я любил играть в нападении, я не отличался особыми умениями, не был слишком быстрым или ловким, — просто бежал и бил, когда появлялась возможность — мало ли попадет в ворота.
Я был агрессивным, часто дрался с соперниками. Обычно это происходило в те моменты, когда все валилось из рук, когда не получалось совершенно ничего, и хочется обвинить мокрый газон, неудобный мяч, нечестного соперника, — кого угодно, лишь бы не себя.