— Это защита для Занзибара. На острове всего два десятка самолетов.
Бомбежка Мадраса началась на рассвете и продолжалась шесть часов. Казалось, в городе не должно было остаться ни одного солдата, но бомбежка с высоты трех километров была крайне неточна. Бомбы залетали в жилые районы бедноты, а промахи по форту оборачивались разрушенными складами в порту.
Атаман шел по городу, и его поражала бедность богатых кварталов.
«Тривандрам был цветущим, богатым городом. Мадрас британцы довели до нищеты.»
Издалека раздавался стрекот «швейных машинок» и одиночные пистолетные выстрелы. В ответ не было слышно грохота британских ружей.
«Зачищают. Перестраховщики.»
Загрохотало. На спине идущего перед атаманом казака расцвело кровавое пятно. Флегонт Силыча ударило в плечо, развернуло и бросило на землю. Веером понеслись длинные не прицельные очереди казаков охраны. Еще два раза коротко жахнуло. Два казака повалились на грязную дорогу, и затихли.
«Засада. На Гусева засада. Он должен был идти, но нога отказала», — пришла в голову атаману явная глупость.
Атаман почувствовал, как колотится в груди сердце.
Огромный рыжий офицер в новом выглаженном мундире шел добивать атамана, спокойно, как на прогулке. Его, закрученные в колечки, усы придавали шествию какой-то торжественный вид, револьвер смотрелся в огромной руке игрушкой. Автоматная очередь перечеркнула грудь британца. Тот только откинул голову назад, как бы демонстрируя гордость. Ветер приподнял над дорогой пыль, и бросил её в лицо офицеру. Ударила очередь. Британец упал назад, будто его откинул сильный ветер, а не пули автомата.
Флегонт Силыч потерял сознание.
Когда Гусеву доложили о покушении на атамана, массажист пытался поставить его на ноги. Володя, кряхтя, оделся и, тяжело дыша, захромал навстречу носилкам. Фельдшер махнул рукой казакам, чтобы не останавливались, сам задержался на мгновение.
— Задет крупный сосуд. Большая потеря крови.
— Шансы?
— На всё воля господа.
— Догоняйте носилки.
Гусев присел на раскладной стул, подставленный казаком охраны, и обхватил руками голову. Мадрас захватили малой кровью. Вот только глупый случай с атаманом портил всю радость победы. Мимо вели группу белых детей и женщин, тех, кто предпочел ужасы плена, благородству смерти. Мадрас удивил Гусева своей нищетой. Добычи меньше, чем на Цейлоне. В порту громадные запасы зерна. Мало чая, мало золота.
Одна из женщин, копия Сабины, постоянно озиралась.
«Ищет кого-то», — подумал Гусев и крикнул:
— Сабина!
Женщина остановилась.
— Малой! Приведи её, — указал пальцем Гусев.
Казак потащил англичанку за руку. Та изменилась в лице, растерялась, смотрела на Гусева брезгливо.
— Кого высматривала? Детей?
— Да, сэр, — поклонилась женщина, — Мальчик и девочка. Дом обрушился, я потеряла сознание. Когда очнулась, дети пропали. Солдаты плохо говорят по-английски. Я пыталась объяснить.
— Твое имя Сабина?
— Нет, сэр, Джоан. Меня часто путали с одной «родственницей». Я привыкла, — англичанка поморщилась от явно неприятных воспоминаний.
— Ты похожа на жену моего друга, Сабину. Она, немного моложе тебя, лет на пять.
— Королева, — выплюнула англичанка, — Эта стерва старше меня на два года.
— Простите, сэр, — женщина упала на колени, — Будьте милосердны!
— Кто твой муж?
— Он погиб, — англичанка встала и гордо подняла голову, — Нас гнали по улице. Он лежал в грязи, в канаве, без оружия. Солдат ударил меня прикладом. До сих пор трудно дышать.
— Если я отвезу тебя к Ершову, «стерва» оставит тебя жить?
— Сэр. Найдите моих детей. У вас появится самая послушная рабыня!
— Вот как?! К Сабине не желаешь, — сделал вывод Володя. Он нашел глазами охранника с лучшим знание английского, — Малой! Возьми англичанку и двух автоматчиков, прочеши окрестности её бывшего дома. Обойди все пункты сбора пленных. Найди мне «племянников» Ершова.
— Владимир Иванович. Если кто-то будет наглеть?
— Возьми шесть автоматчиков. Китайцев и ирландцев, не знающих великорусского мата, можешь убивать на месте. Казаков, позабывших дисциплину, отправляй ко мне. Уверяю тебя, если они выживут, то запомнят сегодняшний день навсегда.
Гусев встал и заковылял в госпиталь. Сегодня, здоровье атамана было для него важнее всего.
Свободный хирург подошел почти бегом к Гусеву.
— Флегонт Силыч в операционной. Ему сделали переливание крови. Он на минуту пришел в себя, Генрих Карлович забрал его на операцию.