– И что вы предлагаете, месье Палеолог?
Палеолог некоторое время молчит, орудуя в тарелке ножом и вилкой.
– Забудьте о законе, – произносит он через некоторое время и поднимает взгляд на Терещенко. – Забудьте о гуманности и демократии. К ним можно будет вернуться после победы, если возникнет такая необходимость. Учитесь прагматизму и чеканности формулировок у Савинкова – революция не делается в белых перчатках. Кровь – это всегда кровь, как там ее не размазывай, как ручек не отмывай. Мало вы ее прольете, много ли… Все равно испачкаетесь. Так пролейте ее столько, сколько надо для того, чтобы победить!
– Утопить революцию в крови? – переспрашивает Терещенко. – Боже правый, месье Палеолог! От вас ли – просвещенного европейца, я слышу такой рецепт?
– Воля ваша, – говорит бывший посол серьезно. – Хотите, чтобы революция вас сожрала? Оставайтесь прежними – она проглотит вас, не подавившись. И пойдет дальше… А это значит, что кровавая баня в России продлится много-много лет… Решитесь, наконец, на действия! Используйте армию. Снимите несколько частей с фронта, у вас есть такая возможность. Отправьте на фронт части из Петрограда – им нельзя доверять. Расстреляйте зачинщиков беспорядков, вы же знаете их по именам. Разгоните Петросовет или, что еще лучше, обезглавьте его… в прямом смысле слова, и после расставьте решительных и преданных вам людей на ключевые посты. Возьмите под контроль банковскую систему, железные дороги и флот. Помните, что у вас в Кронштадте тысячи разагитированных матросов – не дайте использовать их против себя. Допустите молодых офицеров к командованию в армии, дайте им широкие полномочия и карт-бланш на применение силы. Москва, Петроград, Киев, Одесса, Севастополь… Наведите порядок в этих городах, и вы возьмете страну под контроль… Только делайте это быстро. Потому что очень скоро брать под контроль будет нечего. Не упустите момент, месье Терещенко.
– Благодарю вас.
– Не за что. Я сказал очевидные вещи. Не думаю, что вы сами не понимаете всей серьезности ситуации. Должен вам сообщить следующее: я посоветовал своему правительству прекратить кредитовать вашу страну и высказал сомнения в том, что вы будете поддерживать союзников в войне. Это тот случай, Михаил Иванович, когда мне очень бы хотелось ошибиться в прогнозе. Сомневаюсь, что мое мнение будет учтено…
Бывший посол невесело улыбается.
– …так как сейчас отсюда полетят депеши совсем другого содержания.
– Мы постараемся справиться без кровопролития. Мы не царский режим, чтобы стрелять в собственный народ. Я согласен, что к зачинщикам придется применить силу, но сделать это надо по закону и безо всякой жестокости…
– Вы, господин Терещенко, очень храбрый человек. Или не до конца представляете себе последствия действий правительства. Ну, что ж… Вам решать. Вот, кстати…
Палеолог кладет на скатерть достаточно увесистый пакет, обвернутый в почтовую коричневую бумагу.
– Это вам. С приветом и наилучшими пожеланиями от нашего общего друга. Он просил передать на словах, что очень надеется на успех вашего предприятия.
– Вы увидите его по приезде?
– Думаю, да.
– Передайте, пожалуйста, что я его должник.
4 мая 1917 года. Станция Белоостров, граница с Финляндией
На деревянном настиле перрона стоят люди.
Это не толпа – делегация. Встречающие переговариваются между собой, стоят группами. Чуть поодаль – духовой оркестр. Уже тепло, на деревьях свежая зелень.
Появляется поезд – черный паровоз, зеленые вагоны, белые клубы пара.