– А как же груз ответственности? – спрашивает Никифоров, слегка подняв бровь. – Ведь это очень тяжело – быть в ответе за неудачу…
– А вы думаете, что мы предполагали неудачу? Нет! Нельзя же садиться за стол, если допускаешь мысль о проигрыше!
– Михаил Иванович! Дорогой! – разводит руками Никифоров. – Разве можно ставить на кон судьбу страны? Право же, неудачное сравнение… Тем более, что вы проиграли!
– Да, – говорит Терещенко внезапно помертвевшим голосом и выпивает свой бокал до дна. – К сожалению, мы проиграли…
7 мая 1917 года. Мариинский дворец.
Малый зал заседаний Временного правительства
В зале только те члены правительства, которые посвящены в историю с документами Ленина: князь Львов, Гучков, Терещенко, Керенский, Милюков, Некрасов.
– Те документы, что сейчас находятся у меня на руках, – объявляет Терещенко, – не позволяют нам начать широкую компанию по дискредитации руководства большевиков. Мы можем возбудить уголовное преследование против некоторых лиц, связанных с Ульяновым-Лениным, но не против него самого…
– Что именно это за документы? – спрашивает Керенский с легким раздражением в голосе. – Что это за документы, которые нам и видеть пока не положено?
– Это фотокопии банковских платежных поручений, торговых договоров, подписанных аффилированными с большевистским руководством фирмами, накладные на фиктивные товары, которые использовались для прикрытия нелегального перевода средств из страны в страну… Финансовая отчетность, которая не будет вам интересна, Александр Федорович. Она о многом скажет специалисту в банковском деле, но малоэффективна для дискредитации деятельности большевиков: малопонятна для широкой публики. Кто возьмется ее комментировать?
– Но вы, Михаил Иванович, ее комментировать можете? – предполагает князь Львов.
– Несомненно могу, – отвечает Терещенко. – Я могу изложить вполне связную историю о том, как немецкие деньги попадают в партийную кассу Ленина. Назвать действующих лиц, некоторые суммы за последние три месяца, но для того, чтобы доказать предательство и сделать его достоянием гласности, нужны дополнительные улики…
– Например? – интересуется Керенский, смешно морща лоб под «ежиком». – Вы рассчитываете найти расписки в получении средств, господин Терещенко? Так могу вас огорчить – Ульянов совсем не глуп. Он умный, осторожный, предусмотрительный, хотя совсем не разбирается в финансовых делах. Зато в поверенных недостатка не испытывает, а глупостей не делает, так как грамотен юридически. Его очень сложно поймать за руку.
– Вы обещали с ним договориться, – язвительно замечает Гучков. – По старой памяти, как земляк с земляком. Может быть, стоит попробовать?
– Ваша ирония, Александр Иванович, неуместна… – кривит рот Керенский. – Партия большевиков не стесняется в методах и рекрутирует сторонников в любой среде. Я не мог предположить, что человек, который более 10 лет не был в России, сумеет так быстро сориентироваться в ситуации.
– Возможно, – говорит Гучков с иронией, – он не сумел бы так быстро сориентироваться в ситуации, если бы мы закрыли ему въезд в Россию. Но вам в Петросовете были нужны профессиональные революционеры? Что теперь на зеркало пенять?
– Господа, господа… – примирительно тянет Терещенко. – Ленин уже здесь, Троцкий уже здесь. Задержать его в Галифаксе не удалось, он отпущен по ходатайству. У меня есть информация о том, что в середине июля в Россию должен прибыть курьер с документами, которые поставят точку в этом деле. Это не простой курьер, господа. Фамилия этого курьера – Ганецкий. Якуб Ганецкий – он же Яков Станиславович Фюрстенберг. Полагаю, что родственник Парвуса, соратник Дзержинского, Радека, Ленина и Урицкого в представлении не нуждается – я уже подавал вам бумаги для ознакомления с фигурантами по этому делу. Его сестра – Евгения Суменсон, представляет интересы фирмы Парвуса в России, она руководит филиалом компании Гельфанда в Петрограде. Мы имеем все основания полагать, что через связку «Ганецкий – Суменсон» Парвус осуществляет перевод денег большевикам. Арестовать Суменсон мы можем в любой момент, но доказать ее причастность к финансированию Ленина будет затруднительно. Зато если в наши руки попадет Ганецкий… Нам даже не столь важны бумаги, которые он везет. Он и будет нашим самым главным доказательством…