Троцкий опускает взгляд в бумаги.
– И это все?
– И все, – говорит Троцкий. – Если возникнет необходимость найти вас – я вас найду. Спасибо можете не говорить. Все уже оплачено.
За спиной Терещенко возникает телохранитель Троцкого.
Терещенко встает.
Троцкий читает бумаги, не обращая на Михаила Ивановича никакого внимания.
Терещенко выходит в сопровождении конвоя.
Февраль 1918 года. Петроград. Ночь
По заснеженным улицам едет машина.
В салоне сидит Терещенко, на коленях у него узел с вещами.
Пурга.
Машина проезжает мимо идущего по Набережной наряда – матроса и двух солдат. Они смотрят «паккарду» вслед. Автомобиль исчезает в снежной круговерти.
Железнодорожные пути.
Двое конвойных ведут Терещенко через рельсы, тот спотыкается, оглядывается, видно, что ему не по себе.
Возле одного из вагонов их ждет еще один часовой.
Дверь теплушки откатывают, сопровождающий берет у Терещенко узел и швыряет его в вагон.
– Пошел, – командует он. – Что стоишь? Лезь в вагон, чучело!
Терещенко без возражений лезет в теплушку. Двери захлопываются.
Из станционного здания за этой «посадкой» наблюдает Дарси. Рядом с ним оперуполномоченный Бубенцов.
– Видели? – спрашивает он француза и закуривает.
Дарси кивает головой.
Поезд, увозящий Терещенко из России, медленно трогается с места и набирает ход.
В вагоне холодно. В углу стоит буржуйка, на полу иней и грязная солома. Поезд трогается, в щели между досками видны мелькающие огни.
Терещенко разворачивает узел. В нем его гражданская одежда, та, в которой его арестовали в Зимнем. Он находит в кармане пальто зажигалку. Она провалилась за подкладку – красивая золотая безделушка, подарок Марг на Рождество 13-го года, фетиш из прошлой жизни. Во внутреннем кармане костюма – паспорт, измятый, но не рваный. Терещенко с трудом натягивает пальто на свитер, укутывается в куртку. Его бьет дрожь. Он находит в углу вагона несколько кусков угля, щепу, обломки досок и разводит огонь в буржуйке. Огонек слабенький, но лучше, чем ничего.
Поезд режет темноту светом головной фары. Стучат колеса на стыках. Вокруг лес.
Февраль 1918 года. Петроград. Квартира Троцкого
Троцкий пьет чай из стакана с подстаканником, сидя за своим письменным столом. Перед ним, на зеленом сукне, сверкает гранями алмаз «Терещенко».
Троцкий допивает чай и улыбается.
Февраль 1918 года. Петроград. Подъезд в доме Терещенко. Ночь
Вымотанный, замерзший Дарси звонит в двери квартиры Терещенко.
Маргарит открывает так быстро, как будто стояла прямо за ними.
– Все в порядке, Марг! Он уже едет! – говорит он по-французски. – Все в порядке…
Марг от радости бросается к нему на шею, крепко обнимает и плачет. На лице у Дарси растерянность, он осторожно гладит женщину по вздрагивающим плечам.
Февраль 1918 года. Товарный вагон
Терещенко просыпается возле погасшей печки.
Вагон стоит. Михаил с трудом встает и откатывает тяжелую дверь, выпрыгивает наружу. Идти на одеревеневших ногах трудно, но Терещенко шагает, превозмогая боль. На одном из зданий он видит надпись по-фински. Он двигается вдоль забора, входит в ворота. За воротами – порт. Небольшой порт, но у пирса стоит корабль. Это тот самый корабль, что вез, но не довез в Петроград Ганецкого.
Терещенко подходит к трапу, говорит что-то дежурному матросу, и на палубе появляется капитан.