– И все-таки – это именно государственные дела, друг мой…
– Ну, что ж… Я бы удивился, если бы в сложившейся ситуации ты остался в стороне… Перейдем в курительную? Там нашей беседе никто не помешает.
Мужчины встают из-за стола и идут к выходу из ресторанного зала.
– Ты приехал один? Без Марг? – спрашивает Ротшильд.
– Марг недавно родила.
– Поздравляю! Наследник? Наследница?
– Наследница. Мы назвали ее Мишель, – он улыбается. – Мими.
– Красивое имя. Ты не хочешь перевезти семью сюда? В Париж?
– Я только недавно уговорил Марг переехать в Петроград!
– В России становится небезопасно, Мишель.
– В России всегда небезопасно, Луи.
Курительная комната пуста. Кресла, камин, столик, на котором стоят коньячные бокалы, пузатая бутылка с коньяком и роскошно инкрустированный хьюмидор.
Терещенко и Ротшильд садятся. Слуга наливает им коньяк и уходит. С сигарами они священнодействуют сами.
– Честно говоря, – Терещенко закуривает, – я приехал к тебе и за советом, и за помощью.
– Я догадываюсь.
– Или знаешь?
Ротшильд пожимает плечами.
– Когда у бедного человека нет денег, он идет грабить. Когда у богатого человека нет денег, он идет в банк…
– Где грабят его, – шутит Терещенко.
– Всегда есть выбор, – говорит Ротшильд, не изменяя улыбчивого выражения лица.
– Увы, не в моем случае…
– Как я понимаю, речь пойдет о займе?
– Да.
Луи делает несколько глотков коньяка.
– И сколько ты собираешься привлечь?
– Сумма зависит от того, поможешь ты мне или нет.
– Прости, Мишель, мы друзья, но это будет зависеть от того, будет мне это выгодно или нет. Я ведь имею дело не с тобой, а с твоей страной, которая сейчас непредсказуема.
– Значит, я сделаю так, как сделал ты…
Ротшильд откидывается в кресле и внимательно смотрит на Терещенко.
– Ты хочешь гарантировать займ своим имуществом? – спрашивает он.
– Да, Луи. Во всяком случае, значительную его часть.
– Ту, что собираешься попросить здесь?
– Да.
– Я не имею права тебя учить, друг мой, но хочу напомнить, что, когда речь идет о войне, которая может стать победоносной, риски при вложениях значительны, но допустимы. А вот когда речь идет о войне, которая уже породила революцию…
– Моей стране нужны деньги на реформы, на то, чтобы навести порядок…
– У меня есть друг в министерстве иностранных дел, один из сотрудников Рибо, – перебивает его Ротшильд своим мягким вкрадчивым голосом. – Как ты знаешь, Францию сейчас очень интересует позиция нового российского руководства в отношении войны. Могу ли я спросить неофициально, что ты думаешь по этому поводу, Мишель?
– Как я понимаю, вопрос не праздный?
– Естественно. Я лично читал донесения месье Палеолога по поводу событий в Петрограде. Господин посол крайне обеспокоен настроениями в российском обществе и говорит пугающие вещи о вашей революции.
– Например?
– Например, что вы идете к национальному распаду. Что Россия обречена на федерализм. Что ваш так называемый Петроградский Совет – это готовая тирания. И, что самое главное – он не уверен, что вы собираетесь выполнять обязательства перед союзниками.
– Какого ответа ты от меня ждешь?
– Честного.
Ротшильд замолкает и выжидающе глядит на Терещенко сквозь клубы сигарного сизого дыма.
– У нас нет планов выхода из войны. Участие и победа в ней – в интересах России.
– А социалисты?
– Там все сложнее.
– Рассчитываешь справиться?
– А что? Есть другой выход из положения? – спрашивает Терещенко. – Со щитом или на щите.
– Ну, что ж… Будем считать, что я услышал ответ. Какие условия ты предлагаешь?
– Сорок девять лет с доходностью пять процентов годовых. Покупка простых облигаций без дополнительных условий.
– Я куплю на миллион, – говорит Ротшильд после короткого раздумья. – И найду еще миллиона три-четыре – желающие будут. Но даже твои личные гарантии не заставят банкиров стать в очередь. Это даже не кот в мешке. Ты хорошо подумал? Это может стоить тебе семейного состояния.
– Ну не так все плохо… – улыбается Терещенко. – Я при всем желании не пущу родных по ветру. Я могу отвечать по обязательствам только своими средствами. У семьи есть фонд…
– Я не назвал бы тебя предусмотрительным, – отвечает Ротшильд. – Но это твое дело. Твоя судьба. Я могу только предупредить.
– Ценю.
– Я рад, – говорит Луи достаточно холодно, как всегда, когда переходит к делам. – Вот материалы, которые я тебе обещал. Большинство из них получено разведкой, кое-что – полицией. Как ты знаешь, политического сыска у нас нет…