§ 3.3. Болезнь имеет свойство с годами прогрессировать. В данном же случае ситуация ещё больше усугублялась бесконечными несчастьями, обрушивающимися на императрицу. Со временем это, по-видимому, окончательно расшатало её рассудок.
Вряд ли со столь решительным приговором согласится официальная психиатрия, однако многие высказывания и поступки Александры Фёдоровны трудно объяснить иначе. Например, в своём письме от 16 июня 1915 года она – взрослый человек (кстати, «доктор философии») – сообщает своему мужу-императору: «Наш первый Друг дал мне икону с колокольчиком, которая предостерегает меня о злых людях и препятствует им приближаться ко мне».
В письме от 9 сентября 1915 года она снова убеждает супруга в ценности своих советов: «Моя икона с колокольчиком (1911 г.) действительно научила меня распознавать людей. Сначала я не обращала достаточного внимания, не доверяла своему собственному мнению, но теперь убедилась, что эта икона и наш Друг помогли мне лучше распознавать людей. Колокольчик зазвенел бы, если б они пришли ко мне с дурными намерениями; он помешал бы им подойти ко мне». В письме от 4 декабря 1916 года она снова напоминает: «Вспомни слова мсье Филиппа, когда он подарил мне икону с колокольчиком».
Подобные откровения, во множестве рассыпанные в письмах императрицы, снимают с неё всякие обвинения. Такого человека просто нельзя ни в чём обвинять! – его можно только пожалеть… Императрица Александра Фёдоровна в последние годы жизни была человеком невменяемым, в буквальном смысле этого слова (то есть – не могущим нести ответственность за свои поступки).
Кстати, само по себе психическое расстройство императрицы никак не могло повлиять на дела управления! – ибо законодательство Российской Империи не предоставляло императрице никаких властных полномочий. Все её «управленческие функции» ограничивались руководством несколькими благотворительными учреждениями.
Проблема заключалась в том «неформальном» воздействии, которое оказывала Александра Фёдоровна на своего мужа-императора. Это не предусмотренное законом, но неизбежное влияние императрицы на политику, проводимую её царственным супругом, было изначально велико. Тут сказались многие факторы – и природное слабоволие Николая Второго, и его неподготовленность к управлению огромной империей, и отсутствие у него собственных политических взглядов (в сочетании с сильной волей и властолюбием императрицы).
С годами сила этого влияния только возрастала. Что признаётся решительно всеми современниками! И для этого тоже было много причин. С одной стороны – всё крепнущие взаимные любовь и доверие между супругами, постоянная забота Николая о здоровье и эмоциональном состоянии императрицы (всё более нетерпимой к возражениям, всё более погружающейся в бездну религиозного фанатизма…). С другой стороны – нарастающая отчуждённость между царской семьёй и её окружением.
Резюмируя, можно сказать, что Александра Фёдоровна изначально не годилась на роль русской императрицы и на всём протяжении царствования Николая Второго оказывала исключительно негативное влияние на его политику. Объективно – своему новому Отечеству она принесла только зло.
Но ни о какой субъективной «вине» говорить здесь не приходится. Она горячо любила своего мужа, искренне старалась быть хорошей женой и матерью. Те проблемы, с которыми пришлось столкнуться молодой принцессе, оказавшейся в чужой стране, – не уникальны. Достаточно вспомнить Елизавету Баварскую. Однако именно к Александре Фёдоровне – которая вела себя (с моральной точки зрения) куда достойнее – современники и потомки отнеслись наиболее строго и даже пристрастно. И причину этого надо искать не столько в ней самой, сколько в «сопутствующих обстоятельствах».
Глава 4
§ 4.1. Неудивительно, что сплетни о царской семье начали распускаться уже в первые годы правления императора Николая – на фоне нарастающего разочарования либеральных кругов (из-за неоправдавшихся надежд, связанных с новым царствованием) и известного раздражения в аристократических сферах (главным образом, из-за неприязни к молодой императрице).
На этой почве произошло своеобразное разделение петербургского высшего света по «партиям». При этом те, кто были близки ко двору вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны или к влиятельному двору Марии Павловны (супруги великого князя Владимира Александровича), очень нелестно оценивали поведение, нравы и весь «стиль жизни» императорской семьи. Основным объектом злоречия являлась личность императрицы Александры Фёдоровны. В первые же годы царствования императора Николая в петербургском свете за ней закрепилось уничижительное прозвище «гессенская муха». Последовательное рождение в царской семье четырёх дочерей, при отсутствии наследника, – ещё больше разжигало придворные страсти и увеличивало великокняжеские амбиции.