Собственно, фактически, единственным решением первой части Всеправославного Соборе и был переход всех Православных Церквей на единый Новоюлианский календарь. Фактически это решение я и продавил. Ну, не может моя Империя жить по разным календарям! Так что теперь и Россия, и Ромея живут по общемировому календарю, хотя формально на Григорианский календарь мы не переходили. Да и не могли. Невместно сие. Политически неверно переходить православным Церквям на латинский календарь. И пасхалии опять же.
Блин, как хочется спать…
Как там Маша? Томительно тянется время. Нет известий из дворца.
И вот мы дошли.
Макарий трижды крестообразно назнаменовав кадилом затворенные церковные двери, возглашает:
— Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней Троице, всегда, ныне и присно, и во веки веков!
Крещусь вместе со всеми. И Ники тоже. Впрочем, у Николая есть все поводы истово молиться. Как и мне. И у него жена вот-вот родит и у меня. Тяжелые прямо скажем беременности у обеих. Но моя-то Маша молодая, хоть и первородящая, а вот Аликс совсем сдала, все время возят ее в инвалидном кресле. Но упорна в своем стремлении родить здорового мальчика, и еще более упорна в своем безумном стремлении вернуть трон «законному наследнику».
И не смущает ее, что Ники и его наследники не имеют отношения ни к трону Ромеи, ни к трону Единства. Считает российский Престол главным и не могу сказать, что она так уж и не права. А значит, если действительно родится мальчик, то снова начнутся интриги и заговоры. Сколько раз уже больного гемофилией Алексея пытались посадить на трон вместо меня, а уж если родится здоровый мальчик, то соблазн будет еще большим. Ибо не нравлюсь я тут многим.
Открываются двери храма. Людской поток медленно втекает в храм. Вокруг меня поют:
Шла праздничная литургия, но мысли у меня были далеко.
Как там Маша? Все ли там хорошо? Она так тяжело перенесла последние месяцы беременности и очень ослабла. Лейб-акушеры выражают беспокойство и не скрывают этого.
Остается ждать. Надеяться. И молиться.
— О плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных и о спасении их. Господу помолимся. О избавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды, Господу помолимся. Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию. Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувше, сами себе и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим.
Крещусь вместе со всем храмом. Да, это актуально для меня сейчас. Как никогда.
Хочется все бросить и бежать во дворец. Но государственные дела и протокол требуют моего присутствия здесь. Еще хотя бы два часа, если других известий раньше не случится.
Литургия шла своим чередом. Наконец патриарх возгласил:
— Христос Воскресе!
— Воистину Воскресе!
Вместе с тысячами присутствующих в храме отвечаю на приветствие Вселенского патриарха Макария и осеняю себя крестным знамением.
Вот и все, наступило 5 мая 1918 года. Пасха Христова.
— Государь!
Оборачиваюсь. Рядом со мной возник мой камердинер.
— Христос Воскресе, Евстафий! Что случилось?
— Воистину Воскресе, Государь! Пожалуйте срочно во дворец! У Государыни отошли воды…
Глава 2. Багрянородные
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. СОБОР СВЯТОЙ СОФИИ. 5 мая 1918 года.
Николай крестился вместе со всеми. Что чувствовал сейчас бывший Император?
Горечь. От того, что не справился и смалодушничал. Что не исполнил возложенную на него Господом Богом миссию. Что уступил. Что двадцать три года его правления едва не закончились революцией. Да, права Аликс — они вынудили его уйти, отречься от Богом данного родительского Престола. Слишком он многое всем позволял, слишком был терпелив. Его тогда предали буквально все. Всюду была измена, трусость и обман. В штабах, в столицах, в высшем свете. Предали союзники и плели заговоры по его свержению. Ближайшие родственники ополчились против него и Аликс.
После убийства Распутина он вдруг со всей ясностью понял, что все против него и он ничего с этим уже сделать не сможет. Аликс требовала от него повелеть расстрелять участников убийства «нашего Друга», но Николай знал, что стоит только отдать такой приказ, как против него ополчатся буквально все — весь высший свет и вся Императорская Фамилия. Скорый переворот стал бы неминуем. И это в условиях войны! И он тогда промолчал, ограничившись сугубо символическими карами — ссылкой в имение и на фронт. Причем члены Императорской Фамилии вынудили его выбрать такой участок фронта, где «несчастному Дмитрию Павловичу» ничего бы не угрожало. Пришлось отправить его с глаз долой на Кавказский фронт, где его тут же взяли в оборот британские союзнички.