Пытаясь определить различия между партийной и хозяйственной работой, ораторы противоречили самим себе и друг другу. Во всяком случае, было ясно, что партийные органы не должны отказываться от непосредственного вмешательства в хозяйственные дела. Противопоставление партийной и хозяйственной работы понадобилось для того, чтобы более чётко определить главную задачу партийных органов: не ограничиваться «выкорчёвыванием» «вредителей», т. е. работников промышленности и сельского хозяйства, а нацелить свои усилия на чистку самого партийного аппарата. «Партийная работа» трактовалась как обнаружение и «выкорчёвывание» «троцкистов», даже если за ними никакой вины, кроме участия в оппозициях 20-х годов, не числилось. Именно так понял смысл «партийной работы» Хрущёв, обещавший «озлобить и вздыбить [Московскую] партийную организацию… против троцкистов и зиновьевцев» [693].
Важнейшим аспектом «партийной работы», как следовало из выступлений, должно стать поощрение дополнительных реляций, которые широким потоком начали идти в партийные органы. Евдокимов с удовольствием сообщал, что сейчас в его крайком поступает «масса… заявлений о связи отдельных лиц с разоблачёнными врагами» [694]. Переведённый месяц назад на пост секретаря Курского обкома Шеболдаев рапортовал о том, как он взялся на новом месте за эту работу: «Мы имеем в Курске ежедневно 100—150 заявлений ко мне, помимо аппарата, надо всё прочитать, всё разобрать, иначе мы будем опять зевать так же, как зевали раньше». В качестве показателей успеха в «разборе» поданных «сигналов», Шеболдаев привёл данные, согласно которым в области уже арестовано семь членов бюро и четыре заведующих отделами обкома, 25 работников в одном только земельном управлении облисполкома [695].
О масштабах предстоящего погрома руководящих кадров говорил Андреев — на примере вырвавшегося вперёд в этом отношении Азово-Черноморского края, куда он был послан два месяца назад для «разъяснения» постановления ЦК по местному крайкому. Докладывая о результатах этой поездки, Андреев заявил, что в крупных городах края (Ростов, Краснодар, Новороссийск, Таганрог, Новочеркасск, Сочи) почти все первые и вторые секретари горкомов, председатели и заместители председателей горсоветов «оказались троцкистами». Не удовольствовавшись этим, Андреев сообщил: «Есть данные о том, что ещё мы будем иметь целый ряд доказательств о том, что почти везде сидели троцкисты» [696].
Большинству партийных секретарей, ещё не имевших возможности похвастаться подобными «достижениями», оставалось лишь каяться в том, что они «проглядели уйму врагов» [697]. На этом фоне «удачно» выглядели лишь наиболее кровожадные сталинисты, приводившие примеры собственной «бдительности» и выдвигавшие предложения по части расширения масштабов террора. Так, Берия сообщил, что в прошлом году в Грузию вернулось из ссылки около полутора тысяч бывших членов «антисоветских партий»; «за исключением отдельных единиц, большинство из возвращающихся остаются врагами советской власти, являются врагами, которые организуют контрреволюционную вредительскую, шпионскую, диверсионную работу». Из этого Берия делал вывод о том, что «не следует возвращать политических ссыльных в места их прежнего жительства» [698].
Мехлис пояснил участникам пленума, как должна вести себя печать в развёртывающейся кампании по «выкорчёвыванию». Сообщив, что в нескольких номерах одной областной газеты было названо 56, а в другой — 68 «новых фамилий разоблачённых троцкистов», он заявил, что такое «сплошное помещение в газетах материалов о троцкистах создаёт ложное впечатление об удельном весе троцкистов в стране».
В речи Мехлиса указывалось, что при «разоблачении троцкистов» не следует приводить высказывания, за которые они были репрессированы. Он с возмущением говорил о том, что при обличении одного «троцкиста» «всё, что он говорил о Троцком, вываливается в газету. А написано следующее, что Троцкий — заслуженный политический деятель, который много делал не только для СССР, но и для рабочих и крестьян всего мира. Троцкий имеет даже больше трудов, чем Ленин». Другим недопустимым фактом Мехлис назвал случай, когда «в ростовском институте Шаповалов высказывался о том, что в партии нужна свобода группировок, а весь коллектив не разоблачил Шаповалова».