Советско-французский договор был всё-таки заключён, но уже без Барту, который погиб (вместе с югославским королём Александром I Карагеоргиевичем) от рук террористов 9 октября 1934 года. А заключать его пришлось (2 мая 1935 года) П. Лавалю — политику, настроенному резко прогермански. Лаваль вместе с А. Тардье и Г. Думбергом возглавлял довольно-таки мощный олигархический клан. Достаточно сказать, что туда входил крупнейший Французский банк. Эта клика была обеспокоена тем, как бы вывести Францию из затяжного экономического (да и политического) кризиса без каких-либо серьёзных структурных преобразований.
А надо сказать, что Франция, где тогда безраздельно господствовал финансовый капитал, в 30-е годы довела себя «до ручки». «В 1938 г. французская промышленная продукция составляла всего 70% от уровня 1929 г., — сообщает Р. Хидаятов. — Добыча угля находилась на уровне 1932 г. Из-за нехватки капиталов закрывались доменные печи. В 1937 г. их было 108, а в сентябре 1938 г. всего 78. Известный немецкий экономист Ю. Кучинский отмечал: «Французский финансовый капитал привёл хозяйство страны в такой упадок, что уже в 1938 г. Франция не была великой индустриальной державой»… Она занимала 7-е место в мире по выработке электроэнергии среди развитых держав, шестое — по добыче угля, пятое — по выплавке чугуна и стали. В результате падения рождаемости катастрофически уменьшалось население» («Дипломатия 20 века»).
Нужно было что-то делать, а делать ничего особо не хотелось. Господа-финансисты привыкли только паразитировать на своей стране. И вот ими был найден «выход» — интегрироваться в мощную германскую экономику, взявшую нешуточный разбег при Гитлере. Так, французскими деловыми кругами активно проталкивалась идея создания «Стальной Антанты» в составе Германии, Франции, Бельгии и Люксембурга. Понятно, что доминировала бы в такой структуре именно Германия. Сторонники сближения с Германией даже не возражали против передачи Гитлеру Данцига (Гданьска). Однако сам Гитлер от «интеграции» отказался. Францию он презирал и надеялся заполучить всё желаемое силой оружия. Но от услуг французских «германофилов» в Рейхе, конечно, не отказались — «лавали» могли ещё принести пользу. И они её принесли. После разгрома Франции в июле 1940 года Лаваль занял пост министра иностранных дел в марионеточном правительстве Виши. А в 1944 году он данное правительство возглавил. (После освобождения Франции этого коллаборациониста заслуженно казнили.)
И вот с таким человеком СССР заключил договор о взаимопомощи. Само собой, Лаваль постарался сделать всё для того, чтобы на выходе получилась простая бумажка, которая никого ни к чему не обязывала. Так, в договоре отсутствовало положение о военном сотрудничестве, без которого всё теряло смысл. Кроме того, договор содержал свыше двадцати пунктов, оправдывающих отказ от выполнения принятых обязательств. Впрочем, чего там было особо выполнять?
Советская историография всегда гневно заявляла о том, что СССР-то, дескать, предлагал свой проект, по которому каждая из сторон брала на себя конкретные обязательства. А вот «плохой» Лаваль взял да и всё обесценил. Ну да, конечно, обесценил. Только вот зачем тогда было СССР подписывать этот заведомо фарсовый документ? Какой от него был толк? Ведь можно же было отказаться и выставить Лаваля «саботажником» — на весь мир. И это наверняка сработало бы. За сближение с СССР ратовали весьма серьёзные силы. Та же самая советская историография утверждала, что Лаваль подписал соглашение под давлением левых сил и «трудящихся». Но это объяснение никуда не годится. Лавалю было, прямо скажем, плевать на левые силы и тем более на «трудящихся». Нет, на него давили те элитарные круги, которые не желали прогибаться под Германией, а хотели, как и Барту, стравить её и СССР. И они бы не похвалили Лаваля, если бы СССР договор не подписал. А так — советская подпись была получена, следовательно, сохранялась надежда на то, что «пустое» соглашение наполнится конкретным смыслом. Почин, как говорится, сделан.
Произошло вот что — Сталин и Лаваль пустили пыль в глаза антигерманской партии во Франции и в СССР. При этом Сталин несколько затруднил складывание единого западного фронта против СССР. Франция хоть как-то, но была связана договором — тем более что ещё в 1932 году СССР заключил с ней пакт о ненападении. Эффект от таких договорённостей был, по преимуществу, пропагандистским, но всё-таки…