У всего этого был один большой подводный камень. Сталин как бы ориентировал Коминтерн на то, что сотрудничество вовсе не обязательно должно быть только с левыми, то есть с социалистами. Сотрудничество возможно и с «правыми», центристами. И в этом плане показательно, что Лаваль принадлежал к центристской партии радикал-социалистов, которая в 1936 году вступит в блок с коммунистами и социалистами (Народный фронт).
Глава 6
Москва — Берлин: сближение под завесой
Это французское, «демократическое» направление. А как же направление германское, «национально-социалистическое»? Официальное сотрудничество между СССР и Германией, налаженное ещё в Рапалло (1922 год), было почти свёрнуто после прихода Гитлера к власти. Хотя надо сказать, что произошло это не сразу. Какое-то время две страны продолжали раскланиваться друг перед другом. В феврале 1933 года канцлер Гитлер дал интервью нацистской газете «Ангриф», где заверил немецкую и мировую общественность: «…Ничто не нарушит дружественных отношений, существующих между обеими странами, если только СССР не будет навязывать коммунистическую пропаганду в Германии. Всякая попытка к этому немедленно сделает невозможным всякое дальнейшее сотрудничество».
В Москве гитлеровские заверения оценили. «Известия» писали: «Советское правительство, оказавшись в состоянии поддерживать в мире и гармонии торговые отношения с фашистской Италией, будет придерживаться такой же политики и в своих отношениях с фашистской Германией. Оно требует только, чтобы гитлеровское правительство воздержалось от враждебных актов по отношению к русским и к русским учреждениям в Германии».
И всё-таки сотрудничество между СССР и Германией было сокращено до минимума. Более того, наметилась очень серьёзная напряжённость. В первый год гитлеровского канцлерства советское посольство в Германии направило МИДу этой страны 217 нот протеста — показатель рекордный. «Особенно сильно пострадали торгово-экономические отношения между двумя государствами, — пишет А. Мартиросян. — Только за первую половину 1933 г. советский экспорт в Германию сократился на 44%. То же самое происходило и далее, причём в ещё больших размерах. Одновременно резко сократился и германский экспорт в СССР. Торговое соглашение между Германией и СССР от 2 мая 1932 года было объявлено гитлеровским правительством недействительным» («Сталин и Великая Отечественная война»).
Разрыв происходил по инициативе двух стран. СССР тоже демонстративно отталкивался от Германии. Так, Союз решительно устремился в Лигу наций, которая была настроена весьма антигермански. В 1934 году мы в неё всё-таки вошли. И как! Историк С. Кремлёв обращает внимание на следующее обстоятельство: «… Составной частью Договора 1926 года (о ненападении и нейтралитете между СССР и Германией. — А.Е.) было обязательство Германии о том, что в случае её вступления в Лигу Наций она не будет считать для себя обязательным участие в санкциях Лиги, если таковые будут предприняты против СССР. Было это в 1926 году, когда Германия готовилась принять Локарнские соглашения и её действительно должны были принять в Лигу, куда путь СССР тогда был закрыт наглухо. А вот в 1934 году, при приготовленном Литвиновым вступлении в Лигу Советского Союза, мы на себя таких обязательств не взяли…» («Кремлёвский визит фюрера»).
Собственно говоря, разрыв был неизбежен. И это несмотря на волю сторон. (Кстати, о воле — в мае 1933 года Гитлер демонстративно ратифицировал протокол от 1931 года к советско-германскому договору. Ранее, в Веймарской республике, этого так и не сделали.) Западные демократии тогда этого никак не допустили бы. На сотрудничество двух стран в Веймарскую «эпоху» они ещё смотрели сквозь пальцы. Ну что там особо переживать. Веймарская республика была весьма хилым образованием, которое сильно зависело от Англии и Франции. И это при том, что формально Германия являлась сильной президентской республикой. В 1930 году в стране даже установилось нечто вроде прямого президентского правления. Тогда был образован правительственный кабинет Г. Брюнинга, который не имел парламентского большинства в рейхстаге. И существовало это правительство только «доверием президента». Брюнинг управлял посредством чрезвычайных декретов. В 1930 году их было издано 5, в 1931 году — 44, ну а в 1932 году — аж 66. При этом законодательные функции парламента были соответственно сведены на нет — в 1932 году рейхстаг принял всего 5 законов. Это, кстати, обычная практика для многих слабых режимов, которые отчаянно прибегают к диктаторским методам. К примеру, режим А.Ф. Керенского тоже играл в диктатуру. Так, Керенский провозгласил в России республику 1 сентября 1917 года без всякого парламента (его просто не было). Одновременно он ввёл правление так называемой «Директории», которая состояла из пятёрки министров Временного правительства. При этом само Временное правительство никто не выбирал. Но республике Керенского подобное диктаторство не помогло. Как не помогла игра в диктатуру и Веймарской республике.