Но главным и, можно даже сказать, центральным, событием всего 1937 года стало падение маршала и первого заместителя наркома обороны М.Н. Тухачевского. Его репрессировали вместе с группой влиятельных армейских руководителей, которые кучковались вокруг замнаркома и составляли нечто вроде «военной партии». В состав этой группы входили: командующий Московским военным округом А.И. Корк, командующий Киевским военным округом И.Э. Якир, командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич, начальник Главного политического управления РККА Я.Б. Гамарник, начальник Административного управления РККА Б.М. Фельдман и др. В хрущёвские времена этих деятелей реабилитировали скопом, а саму чистку РККА объяснили сталинской подозрительностью. При этом сам Тухачевский был поднят на пьедестал «великого полководца», хотя полководцем он был весьма посредственным. Польскую кампанию 1920 года Тухачевский бездарно провалил, что стоило нам огромных потерь — людских и территориальных. Несколько резвее повёл себя этот «гений» на Тамбовщине, подавляя тамошнее крестьянское восстание. Тогда повстанцев додумались травить газом, что, несомненно, было новацией. Но даже и тамбовских крестьян Тухачевский толком не победил, но сумел лишь вытеснить на территорию других губерний.
При этом Тухачевский был сторонником тотальной милитаризации СССР. В 1927 году он предложил произвести 50 — 100 тысяч танков, а в 1930 году — 40 тысяч самолётов. И это — до индустриализации, в условиях начавшейся «аграрной революции»! Понятно, что это потребовало бы милитаризации всей страны и перехода власти в руки армии. (Показательно, что Тухачевский выступал за создание единого генштаба для всех военных структур — по германскому образцу.) Эти проекты Сталин весьма метко охарактеризовал как «красный милитаризм».
В послеперестроечный период, когда прошла волна неистового разоблачительства Сталина, исследователи подошли к вопросу о политической роли Тухачевского серьёзно и достаточно объективно. И тогда было обнаружено множество свидетельств о том, что заговор военных действительно имел место быть. Вот только некоторые из них. Ещё задолго до 1937 года было несколько разведдонесений (по линии ОГПУ НКВД и ГРУ), сообщающих о заговоре Тухачевского. Про заговор, со слов французского премьера Э. Даладье, сообщал Сталину наркоминдел Литвинов. О нём же говорит в своём секретном послании чехословацкому президенту Э. Бенешу его посол в Берлине Маетны. Та же информация содержится в послании французского посла в Москве Кулондра своему берлинскому коллеге.
Берлинский корреспондент «Правды» и сотрудник ГРУ А. Климов сообщал о том, что в немецкой военной верхушке вовсю говорят о связях с верхушкой РККА и лично Тухачевским. Перебежчик А. Орлов после войны тоже подтвердил, что Тухачевский готовил заговор против Сталина.
Но, на мой взгляд, особенно интересно свидетельство руководителя политической разведки Рейха В. Шелленберга. Он сообщает о решении Гитлера поддержать Сталина против Тухачевского. Хитроумный фюрер полагал, что тем самым он обезглавит и ослабит Красную Армию, хотя произошло обратное, ибо такие полководцы РККА только ослабляли.
«Гитлер… распорядился о том, чтобы офицеров штаба германской армии держали в неведении относительно шага, замышлявшегося против Тухачевского, так как опасался, что они могут предупредить советского маршала, — пишет Шелленберг. — И вот однажды ночью Гейдрих (шеф имперской безопасности. — А.Е.) послал две специальные группы взломать секретные архивы генерального штаба и абвера, службы военной разведки, возглавлявшейся адмиралом Канарисом. В состав групп были включены специалисты-взломщики из уголовной полиции. Был найден и изъят материал, относящийся к сотрудничеству германского генерального штаба с Красной Армией. Важный материал был также найден в делах адмирала Канариса. Для того чтобы скрыть следы, в нескольких местах устроили пожары, которые вскоре уничтожили всякие следы взлома. В поднявшейся суматохе специальные группы скрылись, не будучи замеченными. В своё время утверждалось, что материал, собранный Гейдрихом с целью запутать Тухачевского, состоял большей частью из заведомо сфабрикованных документов. В действительности же подделано было очень немного — не больше, чем нужно было для того, чтобы заполнить некоторые пробелы. Это подтверждается тем фактом, что весьма объёмистое досье было подготовлено и представлено Гитлеру за короткий промежуток времени — в четыре дня».