То есть в Европе хотели бы видеть Россию членом ЕС — но не всю. Вся она слишком уж велика для общеевропейского дома. И у европейских элитариев возникают опасения — как бы «русский медведь» не сломал крышу их уютного домика, не обрушил бы далекоидущие планы. Поэтому стратегия в отношении России выбрана такая — либо мы отказываемся от Сибири, и тогда нас принимают в ЕС. Либо мы продолжаем оставаться сами собой, но тогда Европа занимает в отношении нас позицию чужака — доброжелательного или враждебного — это уже по обстоятельствам. (Что же до Сибири, то в случае реализации подобных проектов её сделают зоной «международного владения». Объявят, что такие грандиозные богатства являются достоянием всего человечества — и начнётся делёжка. При этом Европе, как понятно, достанется самый лакомый кусочек.)
Собственно говоря, поход Гитлера на Россию и так носил общеевропейский характер. По сути дела, против нас шла тогдашняя Объединённая Европа. Выдающийся русский историософ В.В. Кожинов пишет: «Национальную принадлежность всех тех, кто погибал в сражениях на русском фронте, установить трудно или даже невозможно. Но вот состав военнослужащих, взятых в плен нашей армией в ходе войны: из общего количества 3 770 290 военнопленных основную массу составляли, конечно, германцы (немцы и австрийцы) — 2 546 242 человека; 766 901 человек принадлежали к другим объявившим нам войну нациям (венгры, румыны, итальянцы, финны и т.д.), но ещё 464 147 военнопленных — то есть почти полмиллиона! — это французы, бельгийцы, чехи и представители других вроде бы не воевавших с нами европейских наций!… Кто-нибудь возразит, что следует говорить в данном случае о «жертвах» германского насилия, загнавшего этих людей на военную службу совершенно вопреки их воле. Однако едва ли соответствующие германские инстанции шли бы на столь очевидный риск, внедряя в войска огромное количество (полмиллиона — это ведь только попавшие в плен!) заведомо враждебно настроенных военнослужащих» («Россия. Век XX»).
При всём при том пресловутое «европейское Сопротивление» было весьма незначительным, если только вывести за «скобки» Югославию, Албанию и Грецию. «Вот выразительное сопоставление: согласно известному скрупулёзному исследованию Б.Ц. Урланиса о людских потерях в войнах, в движении Сопротивления за пять лет погибли 20 тысяч (из 40 миллионов) французов, однако за то же время погибли от 40 до 50 тысяч (то есть в 2–2,5 раза больше) французов, воевавших на стороне Германии! — замечает Кожинов. — К странам с мощным Сопротивлением причисляют ещё и Польшу, но при ближайшем рассмотрении приходится признать, что и здесь (как и в отношении Франции) есть очень значительное преувеличение (подкреплённое, между прочим, целым рядом ставших широко известными блестящих польских кинофильмов о том времени). Так, по сведениям, собранным тем же Б.Ц. Урланисом, в ходе югославского Сопротивления погибли около 300 тысяч человек (из примерно 16 миллионов населения страны), албанского — почти 29 тысяч (из всего лишь 1 миллиона населения), а польского — 33 тысячи (из 35 миллионов)» В СС, как известно, дрались не одни только немцы. Исследователь А. Усовский пишет: «О количестве и национальности «германских» добровольцев в войсках СС по состоянию на 31 января 1944 г. имеются следующие цифровые данные:
норвежцев — 5 878 человек
датчан — 7 006 человек
голландцев — 18 473 человека
фламандцев — 6 033 человека
валлонов — 2 812 человек
шведов — 601 человек
швейцарцев — 1 584 человека
французов — 3 480 человек
англичан — 432 человека
ирландцев —115 человек
шотландцев — 107 человек. Всего — 46 521 человек, то есть полнокровный армейский корпус. Надо отметить, что последним немецким солдатом, получившим Рыцарский крест за храбрость 29 апреля 1945 года в берлинской рейхсканцелярии, был французский эсесовец-доброволец Эжен Вало» («Союзники Германии на Восточном фронте»).