Да, немцы могли и, наверняка, хотели бы нечто подобное провернуть и в отношении СССР. Но теперь Гитлеру с Геббельсом надо было убеждать не только родных немцев, безоглядно верящих фюреру. Поскольку теперь, помимо желания, у них появилась огромная проблема, в этот раз провокацию следовало выполнять идеально, без сучка и задоринки, причем в крупном масштабе. Чтобы те силы на внешней арене, которым она предназначалась, поверили ей на все 100 процентов.
Дело в том, что к лету 41-го у СССР появился строгий и пристрастный защитник, которому уже нельзя было пустить пыль в глаза халтурой типа Гляйвица. Защитник, которому в своих жизненно важных интересах непременно требовалось установить правду и который фактически нотариально обязан был засвидетельствовать подлинность или ложность акта советской агрессии против Германии. Как ни странно, этим защитником стал… наш старый враг и главный союзник Германии по Тройственному пакту – милитаристская Япония!
Чтобы понять столь парадоксальный момент, необходимо уяснить особенности взаимоотношений Германии и Японии к июню 1941 года. Точнее, что сделал в лагере наших врагов заключенный 23 августа 1939 года советско-германский пакт о ненападении. Многим сейчас это трудно разглядеть из-за огромного объема грязи, вылитой на советскую сторону и лично Сталина по этому случаю. Эта злоба понятна: пакт испортил малину почти всем без исключения врагам СССР.
В сентябре 1938 года в немецком городе Мюнхен состоялась знаменитая конференция с участием глав правительств Англии, Франции, Италии и Германии. На ней была решена участь Чехословакии, которую фактически отдали в руки Гитлера. Ее союзники – Франция и поддерживающая ее Англия, подталкивая Гитлера к агрессии против СССР, предали Чехословакию, и с их согласия Гитлер оккупировал часть чешской территории. Советский Союз и Чехословакия на конференцию допущены не были. В тот момент Гитлеру еще требовались конференции для осуществления своих притязаний. Но 15 марта 1939 года уже без согласования с западными державами и в нарушение даже прогитлеровских мюнхенских соглашений Германия внезапно полностью оккупировала Чехословакию. Часть ее территории – Тешинскую область – успела отхватить соседняя Польша.
Обеспокоенные наглостью вышедшего из-под контроля Гитлера, Англия и Франция в ответ дали свои гарантии неприкосновенности Польше, к которой Германия тоже имела ряд претензий. После этого в апреле 1939 года уже неуправляемый Гитлер разорвал с Польшей пакт о ненападении, а вслед за этим – и договор с Англией об ограничении морских вооружений. На очереди встала война Польши с Германией. Для западных держав, до тех пор потакавших Гитлеру в стремлении направить его агрессию против СССР и опрометчиво давших гарантии Польше, начало попахивать возможностью их собственной войны с Германией.
Англия и Франция вынуждены были начать переговоры с СССР для заключения договора о противодействии гитлеровской агрессии. Однако с самого начала это был, во всяком случае со стороны Англии, заведомый обман партнера – СССР.
Подготовка к переговорам и обмен мнениями шли почти все лето. 12 августа в Москве начались переговоры военных делегаций СССР, Англии и Франции. Английские представители получили установку своего правительства – тянуть время, но договора не заключать. Технически это было сделано следующим образом: принимая предложения СССР по второстепенным пунктам, они блокировали решение главного вопроса, без которого договор для СССР не имел смысла. В итоге, все в такой принципиальный вопрос и уперлось: это согласие польского правительства на пропуск войск Красной армии через территорию Польши при нападении на нее Германии.
Заключать договор без положительного решения этого вопроса Советскому Союзу было невозможно.
Если немцы нападают на Польшу, то по условиям обсуждаемого договора СССР объявлял Германии войну и начинал против нее боевые действия. Но у нас не было общих границ с немцами; между нами лежала Польша. Советскому Союзу жизненно важно было остановить немцев как можно дальше к западу, для чего следовало вступить с ними в бой на польской территории. В связи с отказом поляков пропустить войска Красной армии тут появились два варианта.
Можно было подождать, когда немцы оккупируют всю Польшу, выйдут к нашим границам, и тогда начинать с ними воевать. Но в 1939 году линия границы проходила на 250–400 километров восточнее, чем 22 июня 1941 года. В таком случае воевать с немцами мы начинали, когда они выходили уже непосредственно на подступы к Минску, Киеву и, возможно, Ленинграду. Разумеется, для нас это было неприемлемо.