Кроме укрепления, мощи нашей Страны, и единства нашей Великой партии у меня не было никаких мыслей.
Свой ЦК и свое Правительство, я не меньше любых т-щей поддерживал и делал все, что мог. Утверждаю, что все обвинения будут сняты, если только это захотите расследовать. Что за спешка и при том, очень подозрительная.
Т. Маленкова и т. Хрущева прошу не упорствовать разве будет плохо, если т-ща реабилитируют.
Еще и еще раз умоляю Вас вмешаться и невинного своего старого друга не губить.
Ваш Лаврентий Берия».
Эти письма приведены по самому солидному и заслуживающему доверия изданию - сборнику «Берия», изданному фондом «Демократия». А теперь - несколько отрывков из подлинного письма Берии, адресованного Серго Орджоникидзе.
Док. 1.4.
«Дорогой Серго, не один раз я ставил перед Вами вопрос о моей учебе. Время проходит, кругом люди растут, развиваются, и те, которые еще вчера были далеко от меня, сегодня ушли вперед. Известно, что безбожно отстаю. Ведь при нашей чекистской работе не успеваем зачастую даже газету прочесть, не то, что самообразованием заниматься...
Дорогой Серго! Я знаю, Вы скажете, что теперь не время поднимать вопрос об учебе. Но что же делать. Чувствую, что я больше не могу...
...Я думаю, что мой уход из Закавказья даже послужит к лучшему. Ведь за десять лет работы в органах ГПУ в условиях Закавказья я достаточно намозолил глаза не только всяким антисоветским и контрреволюционным элементам, но и кое-кому из наших товарищей. Сколько людей будут прямо-таки приветствовать мой уход, настолько я им приелся своим постоянным будированием и вскрыванием имеющихся недочетов. Им хотелось, чтобы все было шито-крыто, а тут, извольте радоваться, кругом недочеты и ляпсусы.
Уже начинают прорабатывать, а что дальше будет - не знаю. Со мной начинают связывать все истории, которые когда-либо были в Грузии и вообще в Закавказье. Ушел тов. Л. Картвелишвили (член ЦК КП Грузии. — Е. П.) — винили меня. Ушел тов. Мамия (1 -й секретарь Заккрайкома. —Е. П.)- указывали на меня. Сняли бакинских товарищей - опять я тут. В умах многих товарищей я являюсь первопричиной всех тех неприятностей, которые постигли товарищей за последнее время и фигурирую чуть ли не как доносчик».
И это, и другие письма того же периода показывают, что русский язык Берия знал блестяще, так, как не всякий русский знает, и писал по-русски, как по-настоящему образованный человек. Не зря же еще в 1925 году тогдашний секретарь Закавказского крайкома Мясников дал ему следующую оценку: «Берия - интеллигент». О человеке, пишущем с ошибками или корявым слогом, ни теперь, ни тем более тогда так бы не сказали.
Ладно, допустим, что за двадцать пять лет он деградировал, разучился обращаться с русским языком. Но Сергей Кремлев приводит один из последних документов Берии, который он даже не написал, а продиктовал стенографистке (что еще труднее, поскольку приходится обходиться без черновика). Вот отрывок из него:
Док. 1.5.
«За последнее время в КБ-11 участились аварии, повторение которых может привести к более тяжелым последствиям.
9 апреля с.г. при производстве измерений на опытном реакторе научным сотрудником была допущена грубейшая ошибка, в результате которой тот реактор вышел из строя.
11 мая с.г. при перевозке специального груза произошла авария, потому, что это дело было поручено работникам, не знающим правил перевозки и не имеющим на это право, а шофер был в нетрезвом виде.
Авария от 9 апреля свидетельствует о том, что контроль за деятельностью лабораторий, выполняющих важнейшие опыты, ослаб и сотрудники безответственно относятся к порученным им работам.
Авария, произошедшая 11 мая, говорит о неудовлетворительном положении с системой допусков на особо режимные объекты КБ-11, несовершенством инструкций о порядке выдачи и транспортировки особо важных грузов и наличием нетерпимой, преступной недисциплинированности среди некоторых работников объекта.
Эти факты говорят о том, что Вы и некоторые другие руководящие работники объекта, недооцениваете еще в полной мере своей ответственности за порученное Вам Государством дело и не всегда помните о том, что малейший недосмотр или неточность в работе персонала объекта могут привести к чрезвычайно серьезным последствиям». И т. д., и т. п...'
В этом тексте я выделила жирным шрифтом... не то чтобы ошибки, ошибок здесь нет, но определенную бюрократическую тяжеловесность слога. Если бы письмо после того, как его продиктовали, при перепечатывании редактировалось, эти места бы поправили. Стало быть, оно не редактировалось вовсе - как продиктовано, так и отправлено. И кто-то хочет нас уверить, что эти два отрывка и тот косноязычный поток сознания, который им предшествует, написаны одной и той же рукой?!