«Я что, Иуда? — спрашивал Савио сам себя (он по-прежнему мыслил в религиозных категориях). — Теперь, когда я вернулся домой, —- собираюсь предать людей, которых сам же вверг в опасность? Забудь обо всем, говорят мне. Это было на самом деле? Или это просто сон? Детские игры? Я играл, когда был в Миссисипи, а теперь вернулся, и передо мной серьезная задача: стать тем, кем я собираюсь (хоть я и не имею ни малейшего представления, кем именно)».
Сделав выводы из уроков, полученных в Миссисипи, где даже стучать в двери надо было вдвоем, защитники свободы слова в Беркли никогда не действовали поодиночке, но всегда сообща. 1 октября 1964 года сотрудник движения за гражданские права Джек Вейнберг (он тоже был в Миссисипи и участвовал в акции «Лето свободы») был арестован в кампусе в Беркли. Он нарушил установленный запрет политической пропаганды тем, что сидел за столом, заваленным литературой по вопросам гражданских прав. Его втолкнули в полицейский автомобиль, который тут же окружили протестующие. Студенты не имели никакого плана действий, но у них был опыт участия в борьбе за права человека: они уселись на землю. Подходили все новые и новые студенты, не давая машине двигаться; она простояла на месте тридцать два часа.
Прежде чем влезть на крышу автомобиля и произнести речь, Марио Савио снял обувь, чтобы не повредить машину. Позднее он даже не мог вспомнить, когда именно ему пришла в голову мысль влезть на автомобиль. Он поступил так, и все. Больше он не заикался. Эта речь стала для него своеобразным помазанием: он сделался оратором, голосом «Движения за свободу слова в Беркли».
Выпускница философского факультета Сьюзен Голдберг, впоследствии ставшая женой Марио, говорила, что «его харизма порождалась его искренностью». «Мне случалось видеть его среди людей из Беркли, несущих плакаты, но когда он заговорил, я была потрясена его искренностью. У Марио был дар говорить о сложных вещах так, что они становились простыми и понятными, — и при этом он обходился без риторики. Он считал, что, если людям известны все факты, им ничего не остается, как поступить правильно; увы, для многих из нас это не так... Говоря с людьми, он зачастую тратил на это много времени, надеясь, что сможет убедить их».
Хотя Марио Савио не обладал красноречием Мартина Лютера Кинга и юридической четкостью формулировок, свойственной Тому Хейдену, у него было чувство стиля, и он старался говорить как можно проще. В Беркли его заикание проявлялось очень редко, а произношение, присущее жителям Куинса, сохранилось. В своих речах, свободных от риторической пышности, он, казалось, всегда подчеркивал: «Все это настолько ясно...» Настоящее пламя можно было разглядеть лишь в его глазах. Взмахи его рук и постоянная жестикуляция напоминали о его сицилийских корнях. Высокая долговязая сутулая фигура выражала смирение и скромность (вспоминалось учение Ганди о том, что политический активист должен быть столь кротким, чтобы его противник, потерпев поражение, не почувствовал себя униженным). У Савио была любимая фраза: «Я прошу вас учесть...» Возникла даже легенда, по которой Савио во время одного из своих пребываний в тюрьме подошел к здоровенному заключенному и ни с того ни с сего предложил пари: он выльет ему стакан воды на голову, а тот ничего не сможет сделать, чтобы отомстить своему обидчику, как бы ни был тот слаб. Заключенный принял вызов. Савио налил воды в два стакана. Он опрокинул оба стакана одновременно: один на голову заключенному, второй — на самого себя, — и выиграл пари.
Два месяца спустя после сидячей акции протеста возле полицейского автомобиля Савио возглавил захват Спроул-Холла — здания университета, который привел к проведению самого большого массового ареста студентов в истории США. Перед захватом здания Савио произнес речь — единственную из студенческих речей, произнесенных в 60-е годы, текст которой сохранился.
«Пришло время, когда ненависть к действиям машины стала столь сильна, приносит такую боль вашему сердцу, что вы просто не можете участвовать в них, даже если для этого достаточно всего лишь промолчать. Вы бросаетесь собственным телом на шестерни, на рычаги, на весь механизм, и вам удается его остановить. И вы даете понять тем, кто приводит машину в действие, ее хозяевам, что, пока вы здесь, машина не будет работать».
Большинство лидеров «Движения за свободу слова» участвовало в акции «Лето свободы». Им понадобилась волнующая песня Боба Дилана, где речь шла о гражданских правах: «Время пришло, а они неизменны» («The Times They Are A Changin»). Джоан Баэз спела ее во время одной из крупнейших демонстраций, и за одну ночь песня Дилана стала гимном студенческого движения.