А следом появился Рон в сопровождении официанта. И тот тащил деревянную доску, на которой лежал здоровенный стейк и куча хрустящей картошки. И я на время забыл обо всех шпионских страстях. Ну… почти забыл.
Рон весь обед молчал. Вяло клевал что-то у себя из тарелки, запивая пивом из высокого стакана, но заговаривать не пытался. А мне не хотелось с ним говорить. Да и было бы неправильно не отреагировать на то, что он сделал. Ведь что ни говори, а в ловушку подонок Рон меня заманил. С его подачи меня обратали эти гребаные цэрэушники! А то, что я давно ждал нечто подобное, давно на это рассчитывал и даже надеялся – так кому теперь какое дело?
Ну как то есть рассчитывал… слово какое-то неправильное. Я предполагал, что так будет! Известный советский писатель, таинственная личность, вокруг которой происходят какие-то события – что может быть привлекательнее для спецслужб? А то, что события происходят, в этом нет никаких сомнений. Зря, что ли, к нему приезжал советский резидент? Значит, этот писатель – личность значимая.
А создать мне неприятностей – это на самом деле плевая задача. И что именно они мне могут устроить – я давно уже сам для себя вычислил. И цэрэушникам озвучил.
Итак, теперь я меж трех огней. И положение мое, и ранее не бывшее очень уж безоблачным, осложнилось многократно. Одна сторона: Брежнев и его пристяжные. Что ждать от них? Они будут требовать, чтобы я вернулся в Союз. В Союзе – тут же утащат меня в тайную лабораторию, где и будут исследовать как подопытную мышь, параллельно выкачивая из меня все знания, которыми я обладаю. И не допуская моих контактов ни с кем из тех, кто не посвящен в мою тайну. То есть фактическое заключение по типу психиатрической лечебницы карательного типа. Сколько я там протяну – неизвестно. Наверное, недолго. Ведь мое существование само по себе несет угрозу существования власти Брежнева. Вдруг меня выкрадут враги? Вдруг я расскажу о будущем кому-то со стороны? Не верю я, что Брежнев считает меня агентом мирового капитала. Не такой он глупый, чтобы не понимать, что это не так. Наверху вообще нет глупых – есть хитрые и очень хитрые. Брежнев – очень хитрый, иначе бы он не смог продержаться у руля власти до самой своей смерти.
Теперь о второй стороне. Шелепин, Семичастный и иже с ними. Я прекрасно понимаю, почему после получения письма до сих пор во власти никаких изменений не произошло. Рулит страной Брежнев и никуда исчезать не собирается. Тогда что делает тот же Шелепин? Как он воспользовался моей информацией?
Заговор строит. Стопроцентно он строит заговор. Без поддержки в спецслужбах, без доверенных лиц во власти никакого заговора быть не может. А работа эта по подбору людей кропотливая и спешки не терпит. Одна ошибка, и… бах! Уснул и не проснулся. Или грузовик с картошкой тебя задавил.
И теперь стоит подумать – а как ОНИ ко мне отнесутся? Что ОНИ со мной сделают? И ничего в голову не приходит, кроме золотой клетки. Будет то же самое, что и с брежневской командой, только мягче, сытнее.
Хотя… а кто сказал, что мягче? Что, Шелепин и его команда будут обращаться со мной лучше, или, вернее – по-другому, чем Брежнев? Пора бы уже забыть эти глупости насчет благодарности, совести и всего такого. В политике нет такого понятия, как «совесть». И нет в политике понятия «благодарность». Есть «политическая целесообразность». Ну, вот, к примеру: если тот же Шелепин сочтет, что я угрожаю безопасности государства, что я могу нанести непоправимый вред будущему страны – хотя бы тем, что передам свои знания американцам, как он тогда поступит? Вот то-то же… грохнут меня, да и вся недолга.
Ну и теперь – американцы. Вот тут все и проще, и одновременно сложнее. Сейчас они в полной уверенности, что держат меня за одно интимное место и что я никуда от них не денусь. Деньги взял, факт передачи зафиксирован – куда денется, сокол ясный! А вот возьму и денусь! Только не сейчас. Попозже. Пока что мне нужно играть, и делать это как можно тоньше.
Но противно, да. Деньги жгут ляжку. Деньги, полученные от врага. Те самые сребреники, да.
Кстати, надо подумать, стоит сообщать Симонову, что на контакт со мной вышли штатовские спецслужбы и я дал согласие на сотрудничество? Обязательно надо сообщить. Когда надумаю отправиться на тот свет.
Хорошо, что американцы не знают про Шамана, меня. То, что они вообще знают о существовании некого Шамана, уверен. Разведка у них работает очень хорошо. Но вот кто именно этот самый Шаман, черта с два узнают. Наши тоже умеют хранить секреты, а предателей в высшем эшелоне власти КГБ я уже сдал.
И все-таки что от меня хотят американцы? Предложат мне остаться на ПМЖ? Хотели бы – уже бы предложили. Значит, не то. Скорее всего все-таки мечтают сделать из меня что-то вроде… хмм… Сахарова? Нет, не ученого, конечно! Речь о другом: «Известный писатель с мировым именем критикует политику СССР!» Хорошо? Хорошо! Если уж за этого негодяя Солженицына так уцепились, то уж писатель-фантаст, издающийся во всем мире, должен быть для них очень привлекателен. Мне так кажется. И раскручивать меня не надо – уже раскручен, готовая фигура. Наезжают на меня и заставляют сказать, что Союз – дерьмо, что комми все как есть подонки и на ужин едят младенцев, а я чудом вырвался в страну воцарившейся демократии.