Вернувшись к разговору, я сказал чуть тише:
– Вы ведь не передумали насчет завтра?
– В каком смысле? О чем вы?
– Зачет все еще сами будете сдавать?
– Как раз учу.
– И как успехи?
– Честно? Не очень, – устало призналась она и тут же добавила: – Всю ночь не спала.
– Мое предложение в силе.
– Нет, я все выучу сама! – упрямо ответила Аня.
Вот же! Что за характер?
– Ну-ну, всю ночь будете зубрить, а утром на зачет явитесь, как вареная лапша.
Она фыркнула, скрывая улыбку.
– Зато честно. Сама все сдам.
– Вы уверены?
– Уверена! – выпалила она так резко, что я сразу понял: это всего лишь слова. Сказано, чтобы не уступать.
– Ладно. Но давайте так: назовите адрес вашего университета. Утром я буду ждать вас у входа. Это наш запасной план. Зачет во сколько?
– В восемь.
– Не успеете выучить – не страшно. Помогу. Диктуйте адрес.
– Сама справлюсь!
– Но все-таки… – не отступал я.
Аня взяла паузу для раздумий и в итоге сдалась под тяжестью моего напора. Вздохнула:
– Ладно. Улице Свердлова, 79. Только это не университет, а училище.
Записывать не пришлось. Я и так знал этот адрес. В моем времени там тоже было медицинское училище.
– Запомнил. В семь сорок пять буду у входа. По рукам?
– По рукам.
Из торгового зала донеслись голоса, резко напомнив мне, что пора сворачиваться.
– А когда вам можно звонить? – спросил я.
– Днем. Отец на службе. А зачем?
– Да так… На всякий случай. Ладно, до завтра.
– Можно вопрос?
– Конечно.
– Вы все это затеяли, чтобы со мной познакомиться?
Я коротко усмехнулся:
– Допустим, да.
– Поняла.
– Так может, сразу перейдем на «ты»?
– Не знаю… Если вам так проще, то давайте.
– Договорились. Тогда завтра жду тебя.
– Буду иметь в виду.
Я молча положил трубку. В груди вдруг стало чуть теплее, будто кто-то открыл окно в душу, впуская в нее солнечный свет.
Выйдя из подсобки, поблагодарил продавщицу. Она что-то небрежно пробурчала в ответ, увлеченная спором с мужчиной лет пятидесяти в сером пальто, ушанке и роговых очках. В одной руке у него была авоське, в которой лежала бутылка водки.
На крыльце я нащупал в кармане пачку «Космоса». Вытащив, покрутил в руке. Ни спичек, ни зажигалки. Не покурю. Сунув сигареты обратно, я снова пошел во двор в надежде найти какой-нибудь магазинчик, где ассортимент будет побогаче. Надо закупиться продуктами и пронести их через портал.
Магазичник отыскался без труда, затерявшись в лабиринте серых домов. Его витрины, заиндевевшие изнутри, напоминали застывшие кадры из давно забытого фильма. Внутри пахло чем-то сладковато-кислым, отдаленно напоминающим детство.
Я купил: бутылку кефира за 30 коп., треугольник сметаны 1,50 руб., палку предпоследней колбасы «Любительская» 2,90 руб., 500 грамм сыра «Российский» 1,5 руб., водку «Столичная» по 3,12 руб., и коробок спичек за 1 коп. За все отдал 9 рублей 33 копейки.
Положив все это в свой рюкзак, под настороженный и удивленный взгляд продавщицы, закинул его за плечо и вышел на улицу. Снаружи, в окутанном сумерками городе, царила тишина, нарушаемая лишь скрипом снега под ногами. Закурив сигарету «Космоса», я вдохнул густой табачный дым, словно пытаясь ухватить хоть какую-то частичку прошлого. В отличие от никотиновых палочек из моего времени, вкус у сигареты был терпкий, с легкой горчинкой. Я шел по тротуару, собираясь дойти до края дома и свернуть во дворы, а там взять курс на дачи.
Мороз сковал город, превратив его в безмолвный кристалл. Звезды, холодные и далекие, словно наблюдали за происходящим с безразличным любопытством. В этот тихий вечер, когда время будто остановилось, я услышал знакомый, до боли родной звук мотора. Милицейский «бобик»… Это слово вызывало в памяти целую вереницу образов из 90-ых, запахов, ощущений. Прошлое и настоящее сплелись в причудливый узор. Я шел дальше, чувствуя, как за спиной нарастает невидимая стена. Она внушала страх и отчаяние. Я старался идти спокойно, не оглядываясь.
Звук мотора, завывающий и настойчивый, преследовал меня по пятам. Я чувствовал, как «бобик» приближается. «Бобик», с его бездушными глазами-фарами, был воплощение системы, которая определила меня, как инородное тело.
Он настиг меня. Желтый, пыльный. Синяя полоска на борту и маячок на крыше – который, казалось, следил за мной. Машина стала плавно сбрасывать скорость, а затем скрипнула тормозами. Я понял, что это конец. Как мотылек, летящий на свет, я бросился в темноту дворов. Рюкзак, не то, что тяжелый, но неудобный, сковывал движения, но я не хотел его выбрасывать. Стук металлических дверей, эхом разнесся по сумеркам улицы, заставив меня ускориться. Я бежал, задыхаясь, но чувствовал, как силы покидают меня. Мир сузился до одного ощущения – преследования.