– Обстоятельства вашего назначения на должность министра обороны СССР в 1987 году носили – понятно, не по вашей воле – трагикомичный характер. Согласны, Дмитрий Тимофеевич? Какой-то Матиас Руст…
– …Все это было сделано специально! Мы Руста прекрасно видели. Несколько раз реактивный самолет пролетал рядом с ним, и если бы истребитель пролетел на полной скорости, то, не задевая Руста, просто перевернул бы его воздушной волной. С какой стати какому-то Русту было с таким риском лететь на какую-то Красную площадь? Но дело в том, что когда в 1983 году мы сбили корейский пассажирский самолет, было принято решение: гражданские суда больше не сбивать. Может быть, Руст поэтому и летел так смело? Мы же понятия не имели, что эта «птаха» летит именно на Красную площадь. Над Москвой его уже, конечно, было поздно трогать – обломки бы посыпались на город. Важно помнить, что в этот самый момент министр обороны Соколов, Горбачев и Рыжков были в Берлине на консультативном совещании стран Варшавского Договора. После известия о прилете Руста Горбачев на обратном пути демонстративно не взял Соколова в свой самолет. У меня, конечно, нет данных, что Горбачев мог заранее знать об этом полете, но предполагать, что он о нем мог заранее знать, я имею право. Этот полет – дискредитация Советской армии в глазах общественного мнения нашей страны и всего мира.
Я был на заседании политбюро, которое разбирало этот инцидент. В тот день в три часа ночи меня стуком в дверь разбудил зять – я закрыл телефон подушкой, чтобы он не мешал выспаться. Говорит: «Вас вызывает министр!» Приезжаю в генштаб, Соколов удивляется: «Я тебя не вызывал». Начальник генштаба Ахромеев говорит: «Это звонил я, тебе в 10 часов надо быть на политбюро». Открывает политбюро Горбачев: «Позор на всю Европу! Какой-то самолетишко прилетел, понимаешь, болтался тут…» Дальше докладывал первый замминистра Лушев, остававшийся в Москве вместо Соколова. Горбачев ему говорить не дал: «Хватит, садись!.. – и обращается к дважды Герою Советского Союза Александру Ивановичу Колдунову, главкому ПВО: – Давай ты, Колдунов!» И опять: «Да у тебя тоже одни оправдания!..»
– То есть Михаил Сергеевич хотел, чтобы тогда Руста сбили?..
– …Слушайте дальше. Константинова, Героя Советского Союза, маршала авиации Горбачев тоже сажает на место и обращается к министру обороны Соколову: «А тебе, Сергей Леонидович, тоже надо определиться!» Потом нас всех выпроводили, а члены политбюро ушли в Ореховую комнату. Через 20 минут Савинкин, заведующий Административным отделом ЦК КПСС, приходит за мной и ведет к Горбачеву. Горбачев говорит: «Мы решили, что ты будешь министром обороны». Я отвечаю: «Я не готов. В Москве всего-навсего три месяца в должности замминистра по кадрам». – «Мы тебе лишние сутки для вхождения в должность дадим…» Все смеются. Соколов мне подмигнул: соглашайся. Я Соколова знал и раньше, когда он был командующим Ленинградским военным округом, я у него был начальником отдела планирования и общевойсковой подготовки; крепкий мужик, сейчас ему 99 лет. Горбачев продолжает: «Ты, Толя, – обращаясь к Лукьянову, – и ты, Лев, – обращаясь к Зайкову, – представьте его в шесть часов коллегии. Все, ты – министр!» Вот так, по-хамски, со всеми на «ты»… Соколов передал мне ядерный чемоданчик; пришли ребята, рассказали, как с ним обращаться – там никаких разговоров не надо вести, фишки передвигаешь, даешь ими команду на удар или на отмену удара. В подчинении у меня оказались пять маршалов: Ахромеев, Куликов, Соколов, Куркоткин, Петров. Но в результате мы работали дружно: с замами у меня никаких эксцессов не было.
– В вашу бытность министром обороны СССР проводился в жизнь договор СНВ-2, сыгравший негативную роль в обороноспособности Советского Союза. Вы были за его заключение?
– Нет, конечно… Тут интересно вспомнить, что это еще Громыко (в 1957–1985 годах – министр иностранных дел СССР. – Авт.) нехорошо поступил в этом плане. Когда заключали рамки первого договора о стратегических наступательных вооружениях во Владивостоке во времена Брежнева, Громыко согласился с американцами не включать их флот в этот договор. Под сокращение вооружений подпадали наземные войска, воздушные войска… Брежнев к тому времени был уже болен и, честно говоря, не очень во всем этом разбирался. После Громыко министром иностранных дел стал Шеварднадзе. Но в дальнейших событиях виноват не столько он, сколько Горбачев.