Убили их еще до дня Вечного Сна или же после – мне было плевать. Все, чего я хотела, – это убраться отсюда как можно скорее. И я бы сделала это, но внизу кто-то свалил сервант с посудой.
Звук разбившейся керамики. Лязг металла. Булькающий звук, словно кто-то проткнул водяной шар… Да, его я уже слышала.
Я покрылась гусиной кожей и, потушив зажигалку, вынула нож. Медленно вернувшись к лестнице, я выглянула через перила вниз, колеблясь. Кто бы ни выстрелил в этих людей, он, похоже, все еще находился здесь. И, возможно, именно он принес голубое одеяло к дороге. Я сглотнула подступивший к горлу ком и, стянув с лица шарф, чтобы глубоко вдохнуть, шагнула на лестницу.
Стараясь идти бесшумно, я спускалась все ниже и ниже, напряженно вслушиваясь. Продвигаясь по стенке в сторону кухни, я оказалась в ее дверях и огляделась. Сервант с посудой действительно был опрокинут, загораживая проем, но здесь никого не было.
– Поч-чему ты? – послышалось сзади, и я онемела от страха.
Вскинув нож и развернувшись всем корпусом, я уставилась на миниатюрную фигурку девушки, застывшей возле лестницы, с которой я спустилась всего несколько секунд назад. На ее плечи было натянуто голубое одеяльце с медведем, которое она удерживала на себе костлявыми пальцами с ногтями, сточенными до мяса. Под ними я смогла разглядеть застиранную, сальную пижаму в клетку. А подняв взгляд чуть выше, я разглядела и вытянутое лицо, покрытое язвами, с двумя большими, словно пустыми, глазницами. Радужка и зрачки были до того белыми, что, казалось, их и нет вовсе. Копна волнистых огненно-рыжих волос, сбитых в огромные клоки на затылке, была такой же грязной, как и ее пижама.
– Верити?
– Поч-чему ты не с-спишь? – повторила она, запинаясь, и сухие, кровоточащие от трещин губы задрожали подобно векам, из-под которых на меня все еще в упор смотрели два белых глаза; белее, чем ее кожа. Белее, чем сам снег.
Мне сделалось дурно.
– Вер? – хрипло выдавила я так тихо, что не расслышала собственный голос.
Мысли спутались, и все, что я могла, – это прижиматься к кухонной тумбе, удерживая на весу нож, и разглядывать то, что раньше являлось моей соседкой.
Ее больше нельзя было назвать человеком. Она стояла, шатаясь из стороны в сторону, и шипела на меня, как змея. С каждым словом из ее горла раздавался глухой, булькающий звук… Тот самый звук, что раздался, когда пропало одеяло и когда разбился сервант. Он оповещал о том, что Верити все еще мертва.
– Когда я уходила, у тебя не билось сердце, – медленно произнесла я. – Что с тобой, Верити? Как ты нашла меня?.. Боже мой! – Я затрясла головой, чувствуя слезы, вставшие поперек горла одновременно с комом рвоты. – Что происходит, мать твою?!
Она перестала изгибаться взад-вперед и застыла. Обычно так застывают звери перед броском – точь-в-точь пума, собирающаяся лишить жизни заблудившуюся антилопу.
Впившись ногтями в резиновую рукоять ножа, я незаметно заняла оборонительную позицию, приготовившись к худшему.
– С-смотреть с-сны… В-вместе. Нес-справедливо, – снова захрипела Верити и шагнула ко мне.
Меня ударило чем-то. То был удар воздуха, энергии, тепла… Это был удар чего угодно, только не руки Верити, потому что она стояла все еще слишком далеко от меня. Этот удар пришелся прямо на мои уши, и боль сделалась невыносимой.
Выпустив из пальцев нож, я обхватила голову руками. Тысяча острых игл будто пронзила меня где-то внутри, надламывая череп. Колени подогнулись, и я обрушилась на пол, не в силах пошевелиться.
Все, что делала Вер в тот момент, – стояла напротив с открытым ртом, сложенным в идеальной форме «О». Она визжала, и визг этот был истошным и губительным, похожим на ультразвук. Он словно поглотил все звуки вокруг. Так наверняка кричат демоны, пришедшие из самого ада.
Верити шла медленно – словно с трудом волочила ноги. Спустя минуту она замолчала. Боль отступила, и я согнулась пополам, переводя дыхание и понимая, что больше не слышу ничего, кроме звона в голове. Прижав к ушам пальцы, я поморщилась, когда кончики их тут же сделались мокрыми. Вытерев со щек кровь, потекшую из барабанных перепонок, я выпрямилась и увидела, что между мной и Верити осталось меньше метра.
Нож. Я опустила взгляд на свои руки и едва не задохнулась от ужаса.
Я потеряла нож!
– Я по-омогу ус-снуть, – прошептала она, наклоняясь ко мне, и это был мой последний шанс.
Звон прошел, как по щелчку пальцев. Дернув на себя за провод блендер, который по счастливой случайности оказался рядом, я ударила им Верити с такой силой, что острые винты вошли ей в шею почти до гортани.