Однако задачи науки не ограничиваются описанием видимого, слышимого и осязаемого, а состоят в том, чтобы раскрывать объективно действующие законы природы, реально существующие отношения между объектами материального мира. Задача теоретического познания законов науки, подчеркивал К.Маркс, и заключается в том, чтобы «видимое, лишь выступающее в явлении движение свести к действительному внутреннему движению…»[195]. Законы науки не только дают знание о регулярности событий и объясняют то, что эмпирически установлено. Одной из важнейших функций законов является предвидение, прогнозирование: в них аккумулируется научно обоснованная информация о реальных событиях, и поэтому на основе законов можно предвидеть и предсказывать еще не известное, результаты будущих экспериментов, делать вероятную оценку путей и возможностей достижения новых научных результатов.
Но и этим эвристическая ценность законов не исчерпывается. Именно законы делают правомерной экстраполяцию данных, полученных в эксперименте и наблюдении, на все новые и новые области исследования реальности. Следовательно, в создании теории формулировка закона есть порождение нового знания, выходящего далеко за пределы непосредственного чувственного опыта. Вот почему, в частности, одним из важнейших методологических требований, которым руководствуются ученые в творческих поисках, является отыскание за отдельными экспериментальными результатами таких общих принципов, из которых они вытекали бы как следствия. Приращение нового знания в теории выражается в дедуцируемых из нее следствиях и предсказаниях вероятных событий.
На эмпирическом уровне познания предмет дан человеку в его реальном состоянии. Однако объективно, как подчеркивал В.И.Ленин, в любом явлении имеются «остатки прошлого, основы настоящего и зачатки будущего…»[196]. Развитие знания заключается в том, чтобы не только отобразить действительность в ее настоящих состояниях, но и уловить общие тенденции ее развития, предсказать ее будущие состояния. На теоретическом уровне вскрываются существенные связи и отношения между явлениями объективного мира, сложное взаимодействие в нем прошлого, настоящего и будущего. Именно из этой особенности теории вытекает прогностическая функция знания.
В научном предсказании как в фокусе концентрируется относительная самостоятельность теоретического мышления, творческая активность человеческого сознания, способного отражать не только эмпирические данные, но и глубинные закономерности, недоступные чувственной фиксации связей и отношений. Именно поэтому в науке ситуации, когда развитие экспериментальной базы опережает теорию, периодически сменяются ситуациями, когда теоретические построения опережают развитие эмпирического фундамента знания.
Сила человеческого познания в том и состоит, что оно, опираясь на чувственный опыт, исходя из него, способно выходить далеко за его пределы. Более того, наличная система теоретических знаний является организующим фактором предстоящих опытов, в известной мере предвосхищает их результаты. Новые понятия и идеи не содержатся в готовом виде в эмпирических фактах. Они формируются с помощью рационального мышления и творческого воображения на основе всей системы взаимодействующих элементов научного (эмпирического и теоретического) знания и философских принципов.
Метафизический метод, исключающий диалектику чувственного и рационального в познании, не позволяет неопозитивистам увидеть, что переход от эмпирически зафиксированных фактов к теории, призванной объяснить эти факты, связан с выработкой таких абстракций, которые не имеют своего чувственно-конкретного аналога в объективном мире.
Согласно диалектическому материализму, развитие научного познания предполагает содержательный анализ основных принципов и фундаментальных понятий науки и в случае необходимости — уточнение их смысла. Например, создание специальной теории относительности А.Эйнштейн начал с критического пересмотра понятий пространства и времени в классической физике. Поэтому когда он ознакомился с результатами экспериментов Майкельсона — Морли, установивших независимость скорости света от движения его источника, они не были для него неожиданными, а скорее подтвердили его идеи, возникшие под влиянием осмысления пути развития идей от Галилея к Ньютону, Фарадею и Максвеллу. Это и привело Эйнштейна к решению отказаться от укоренившейся аксиомы об абсолютности пространства, времени и одновременности и заменить эти понятия «другими, стоящими дальше от сферы непосредственного опыта»[197].