В грузинском МВД на стенах висело побережье Абхазии — как земля обетованная; на суперсовременных дорожных развязках аккуратно обновлялись расстояния до Сухуми и Цхинвали, и самые высокопоставленные лица спокойно объясняли мне, что Абхазию они потеряли в 1992 году потому, что против них сражались русские. С таким же успехом можно объяснять, что в 1997 году Россия проиграла в Чечне американцам.
Любая страна теряет право на регион, в который вводит танки. Она получает это право обратно, когда танки одерживают победу. Грузия в 1992 году ввела в Абхазию танки и проиграла; 80 тыс. абхазов не виноваты в том, что выгнали 200 тыс. грузин. Основное требование Тбилиси — верните в Абхазию 200 тыс. беженцев и проводите референдум о независимости — имеет ровно столько же оснований, как если бы Германия потребовала от России вернуть в Калининград 15 млн немецких беженцев и обсудить потом на референдуме его судьбу.
Зажатая между Россией и Грузией с ее быстрорастущей армией, Абхазия должна была выбирать, и она естественно выбрала Россию, уже потому, что между абхазами и русскими не было резни. В конце концов, в 1944 году эстонцы при виде наступающей Красной Армии вступали в СС.
Еще опасней для Грузии события развивались в Южной Осетии.
ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ
Когда режим Гамсахурдия в 1991 году упразднил автономию Южной Осетии, там не было войны, по одной простой, но уважительной причине: у Грузии тогда не было армии. Там была полицейская операция: грузины, пожалуй, были единственной в мире оккупационной армией, вооруженной собаками. Резня с обеих сторон была омерзительной, но минимальной, и грузинские и осетинские села в Южной Осетии остались на своих местах, в шахматно-шашечном порядке.
До августа этого года Цхинвали был весь окружен грузинскими селами, и 9 крупных сел располагались на главной дороге республики, Транскавказской мигистрали, в ущелье Большое Лиахве. Для понимания природы этой войны и характера военных задач надо четко представлять следующее: девять грузинских сел отрезали Цхинвали от остальной Южной Осетии, а сами, в свою очередь, были отрезаны Цхинвали от Грузии. При этом и осетинская Джава, и грузинское Тамарашени, и осетинский Цхинвал, как бусы на нитку, нанизаны на единственную дорогу, по которой танки могут дойти до равнин Грузии: на Транскам.
Бардак в Южной Осетии был не хуже, чем в Чечне в 1997 году. Полевые командиры делали что хотели, и количество жертв во время некоторых их разборок сопоставимо с количеством жертв российско-грузинской войны. Так, в 1992 году в селе Прис омоновцы, мстя за своего убитого командира Газзаева, расстреляли 36 бойцов полевого командира по кличке Парпат.
Сам Парпат был тоже человек специфический: брат его прославился тем, что изнасиловал немку, привезшую в Южную Осетию гуманитарную помощь. Среди других бурных эпизодов становления южноосетинской государственности можно отметить кражу сына премьера Южной Осетии Олега Тезиева (похитители претендовали на свою долю от фальшивых авизовок) и санкционированный государством расстрел целого ряда командиров, после того как Россия отказалась посадить их в свои тюрьмы.
— Ты пойми, — объяснил мне как-то Алан Чочиев, зампредседателя Верховного Совета республики в 1992 году, — у вас просто неправильное представление, что если есть Парпат, то он всем своим батальоном командует. У него в батальоне 400 человек, а командует он, может, 60-ю.
Из-за хронических неурядиц регион пустел; население уезжало в Россию, из 70 тыс. осетин, зарегистрированных переписью 1989 года, в республике вряд ли осталась хотя бы половина. Режим жил контрабандой, и когда президент Саакашвили решил восстановить территориальную целостность Грузии, он первым делом перекрыл границу, надеясь поставить сепаратистов на колени экономически. В результате вместо контрабанды единственным источником денег стала российская помощь; Южная Осетия превратилась в совместное предприятие по освоению денег на борьбу с Грузией.
Незадолго до этой блокады в республике произошла смена власти: на выборах к власти вместо прежнего президента Людвига Чебирова пришел Эдуард Кокойты. Кокойты поддерживала южноосетинская оппозиция в лице братьев Тедеевых. Злые языки утверждают, что в Южной Осетии оппозиция отличалась от власти тем, что власть сама занималась контрабандой, а оппозиция приходила с автоматами на таможню и забирала свое.