Майор немедленно дернулся, вскинув на меня встревоженные глазки:
— Соратник Антон, я людей из больницы только на очистные забираю. Вы же в курсе зачем. Если до зимы не управимся, при первых заморозках все в дерьме утонем.
— Конечно-конечно, — услышала его по громкой связи Юля и укоризненно защебетала: — Очистные вам важны, а то, что в больнице двести раненых в мокрых постелях лежат, вам знать не интересно.
Майор снова открыл рот, чтобы возразить, но я остановил эти дурацкие пререкания:
— Соратник Михаил! В моем распоряжении от восьмого октября был указан срок исполнения приказа о починке крыши — утро двенадцатого октября. Теперь я хочу знать, кто конкретно ответит за неисполнение приказа.
Олег Меерович прошел от окна к столу и сел рядом со мной, с интересом глядя на майора.
Холмогоров чуть побледнел, и я понимал его волнение. Неисполнение приказа карается смертью — без исключений и компромиссов. Иначе нельзя. Иначе будет бардак вместо порядка, который должны наконец получить истерзанные Великой Смутой люди.
— Ответственным за ремонт крыши в больнице был назначен соратник Шарыпов, — тяжело сглотнув, ответил наконец майор.
Повисла неловкая пауза.
— Соратник Антон, вы там что, Юсупа к стенке ставить собрались? — озабоченно пискнула из динамиков громкой связи Юля. — А кто мне проводку в операционной завтра менять будет?
Мне очень не нравилось, что меня вынуждают смягчать правила, которые позволили «Восточным медведям» взять под контроль ситуацию в Кашире, соседнем Ступино и еще двух десятках городов Подмосковья. Тем более я не собирался прощать неповиновение.
Нажатием кнопки я вызвал дежурного, приказал арестовать Шарыпова и содержать под арестом в больничном морге вплоть до особого распоряжения, с разрешением выполнять хозяйственные работы под надзором конвоя.
Юля радостно пискнула:
— Спасибо, Антошенька! В смысле, спасибо вам, соратник Антон! — и отключилась.
Я кивнул майору:
— Времени мало. Давайте работать по повестке совещания. Что у нас там на сегодня?
Холмогоров достал первый листок из стопки, лежавшей перед ним, и зачитал:
— О введении особого порядка управления на Каширском заводе металлоконструкций.
Я наморщил лоб, вспоминая, что там у нас были за ' проблемы, но майор сам все напомнил:
— У них Карел воду мутил, помните? На заводе до сих пор много его людей осталось, саботажничают исподтишка, сволочи. Поэтому есть идея оставить там человек сто — сто пятьдесят, только наших верных соратников, а всех беспартийных и ненадежных выселить в Жилево — там у нас свинарник восстанавливается, рабочие руки очень нужны.
— А сколько на заводе ненадежных людей? — спросил я.
— Беспартийных? Почти пятьсот человек, — с видимым огорчением сообщил майор.
Я перевел взгляд на Олега Мееровича:
— Ну, что скажете, врачеватель душ? Сможем мы без потерь передислоцировать с завода пятьсот человек?
Психиатр покачал головой:
— Да не нужно это. Я там был вчера. Люди на заводе вполне вменяемые, просто говорить с ними надо почаще, чтобы знали, ради чего они работают.
— А то они не знают! — злобно рявкнул майор.
— Соратник Олег, мне нужен реальный анализ ситуации, а не отвлеченные рассуждения,— потребовал я, и Олег Меерович достал из кармана своей камуфляжной куртки замызганный листок бумаги, после чего начал, поглядывая в листок, объяснять:
— Текущий штатный состав завода металлоконструкций — шестьсот пятьдесят человек. Из них только сто пятьдесят получают повышенную норму продуктов, а все остальные довольствуются стандартным пайком.
— Олег Меерович, для вас новость, что мы пока не можем обеспечить повышенной нормой всех жителей?
— Дело не в этом, — отмахнулся психиатр. — Вы знаете, сколько человек на заводе из ста пятидесяти, получающих повышенную норму, являются соратниками ?
— Не знаю и знать не хочу, — раздраженно ответил я.
— А вот и напрасно! — вскричал Олег Меерович и с жестом фокусника помахал передо мной своим листочком. — Сто тридцать пять соратников!
Я понял его:
— Вы хотите сказать, что люди эти получают повышенный паек не столько за работу, сколько за то, что они вступили в Движение?