Марго кивнула. Да, после Глобальной войны тридцатых годов Германия и Голландия были опустошены химической войной и ковровыми бомбардировками британцев. Россия, конечно, подставила плечо, снабжая Рейх всем необходимым в войне с Великобританией, включая атомными бомбами, которыми Германия уничтожила английский флот. Но победа в войне обернулась пирровой. Рейх надорвался, восстановление самого Фатерлянда и покорённой Британии требовало много денег, ресурсов и людей. Но Михаил Великий не спешил помогать восстанавливать экономическую мощь Германии и Нордического союза. Продавал ровно столько, чтобы население не голодало, и даже отказался выдворять в Рейх несколько миллионов немецких беженцев, которые от войны переселились в Россию и Ромею. Отказал в этом собственной дочери – кайзерин Марии Михайловне. Формально аргументы были простыми – гуманитарными (у вас там жрать нечего, полная разруха, города в руинах, зачем вам лишние рты?), но на практике Михаил изъял из экономики Германии множество образованных и трудолюбивых специалистов. Так что Рейх оправился только через восемь десятков лет надрыва. А учитывая, что в ходе Глобальной войны и США перестали существовать, а Южноамериканский союз сам едва к третьему тысячелетию кое-как встал на ноги, то помочь Германии было некому – страны Нордического союза тоже были бедны, как церковные мыши. За исключением разве что Норвегии, да и то за счёт несоизмеримости её колоссальных запасов нефти с микроскопическим населением. Шведы после войны сделали правильные выводы и не стали присоединяться к ранее желанному ими Нордическому союзу, подтвердив свой нейтралитет, они сделали ставку на торговлю с Россией. Эта ставка оказалась верной.
Понятно, что такая политика Терры не нашла популярности ни среди элит Нордического союза, ни среди грандов и прочих роскас ЮжАС, да и союзные России правящие кланы стран Новоримского Союза недобро косились в адрес мирового гегемона. Даже самая близкая союзница – Римская империя была раздражена ограничениями на освоение Луны и прочих небесных тел. Да и самого космоса как такового.
Так что жажда реванша просто витала в воздухе, напряжение росло с каждым годом, а политика «Мягкой силы», которую успешно проводил Великий через фильмы, миросеть, книги, прессу и прочих «лидеров мнений» по всему миру, работала всё менее эффективно. Доля мечтающих жить, «как в Терре», снижалась. Собственно, система начала сбоить ещё в конце правления самого Михаила Второго, а при Александре Четвёртом она уже начала конкретно проседать. Правление её царственных бабушки и мамы не смогло исправить упадок. Сохранение жёсткой фильтрации при сокращении иммиграционных квот делали «терранскую мечту» практически недоступной. Активные пытались найти себя на Луне, а обыватели вынуждены были смириться с реалиями на месте. Социалистическая Мексика казалась им более доступным идеалом. Тем более что она перестала стращать местные элиты экспортом революции, а её пропаганда говорила на более простом и понятном для жителей Азии и Южной Америки испанском языке. Русский же, несмотря на контроль Террой миросети, имел своих знатоков далеко не в каждой деревне.
Князь Пожарский продолжал:
– Последние три, а где-то и пять лет, эти военные концерны Рейха получили очень жирные заказы. И на пополнение существующих запасов, и, главное, на научно-исследовательские и конструкторские разработки. С прицелом на ближайшее десятилетие. Судя по данным Главного разведывательного управления Генштаба, это не просто обновление парка вооружений. Это попытка совершить технологический рывок, в том числе и в направлениях, которыми мы толком не занимаемся. Возможно, они ошибаются, государыня. И направления действительно бесперспективные, как утверждают у нас. Но, как говорится, не космосом единым.
Великий после Глобальной войны, когда отпала необходимость рационально концентрировать все силы на немногих прорывных направлениях, дал волю техническим экспериментам. На складах Флота и Армии к старинным единорогам и фузеям в пятидесятые добавилось немало «болотоходов», «винтокрылов», «подземных лодок», «прыгающих бомб» и прочих «артмотороллеров». Были и удачные эксперименты. Те же винтолёты и экраноплан вполне востребованы. В гражданской сфере тоже был простор для опытов. Всё, что мог припомнить первый попаданец, было за прошедшие после Глобальной войны годы исследовано. Совершив в последние десятилетия рывок на Луну, человечество, казалось, обогнало исходную реальность Великого. Потому опасения, что у противников появится что-то совершенно новое, показалось императрице обоснованным.