Немного забавно смотрелась дочь в легком космическом скафандре на руках мамы в летнем ярком платье.
Катя в основном в Дину. Впрочем, Екатерина, судя по всему, превзойдёт и меня, и свою умненькую совершененькую маму.
Что ж, как говорится, Порода. Порода, которая формируется поколениями и веками естественного отбора и человеческой селекции. Институт изучал до седьмого колена родословную, геномы, ошибки и мутации ДНК, отсекая возможные «бракованные результаты» такого потенциального брака высшей аристократии Империи. И чем ближе ты к Трону, тем серьезнее выбраковка. А потом за нас берётся Звёздный Лицей. Мог ли я думать в своём девятнадцатом веке, что Империя до такого дойдёт? Нет, конечно. Я и не думал.
Мы с Диной здесь ровесники. Идеальная пара. И генетически, и вообще. Мы даже родились в один день — 7 мая двухтысячного. Так что нам сейчас по двадцать два с половиной года почти. Так что песок с меня пока не сыплется.
Я молод и полон сил.
Марго — восемнадцать. Наследника Престола Империи мы с Маргаритой пока не сделали, хотя и очень надо.
Очень надо.
Не всё зависит от нас. Даже если мы с ней Императрица и Император. Августа и Кесарь.
Так что пока Наследник — это ваш покорный слуга, поскольку я следующий в очереди на Трон. Ну, так получилось. Я не хотел, но, как всегда, меня не спросили.
— Ну, у тебя теперь другая девочка. На четыре года моложе. И, вообще, Романов, ты…
Да, разные они у меня. Горячая брюнетка Маргарита Романова и блистающая холодной красотой русоволосая Диана Ухтомская-Коссиковская. Катя в маму. Впрочем, в шесть с половиной лет дети и так прелестны.
Что «ты» я от бывшей жены услышать не успел. Явно, что-то колкое. Типа «бабник». Почти незаслуженно, кстати. Когда был в браке, кроме неё, я страстно обнимал только Бель, но по-настоящему я жене изменил только один раз в глубоком космосе у астероида Орфней, когда надежды и шансов вернуться на Землю у нашего звездолёта больше не было. Курс скорректировать мы уже не могли. У нас не было энергии, не было топлива. Корабль замерзал. Грелись как могли. Мы летели прочь от Земли. Нас уносило к звёздам. Отчаяние накрыло нас… И лишь сумасшедшая воля Императрицы, бросившей в самоубийственный полёт ещё один корабль вдогонку за нами, позволила нам чудом вернуться. Конечно, были у неё и политические мотивы, но… Короче, погибнуть нам она не дала. А вот отец нашего незабвенного нынешнего Главы Дома Бориса требовал от Марии Второй не возвращать нас и устроить нам державные похороны. Живые герои слишком опасны для власти. Дошло, насколько я знаю, до скандала между ними.
А потом неожиданно взорвался на старте его космический корабль. Системы спасения не сработали. И Мария Вторая организовала пышные державные похороны уже самому Фёдору.
Так бывает. Жизнь сложная штука.
Забыл ли Борис об этом? Забыла ли Марго, что Борис не забыл? Забыл ли я о том, что Трое не очень-то любят друг друга?
Да, Империя — жестокий мир. Впрочем, и в моём девятнадцатом веке, и в моём двадцатом, он был ничуть не гуманнее и не романтичнее. Сейчас просто технологии лучше.
Прошло четыре года, но Диана меня не простила за измену и за развод. Но, и замуж за другого не вышла. Мы с ней общались либо по каким-то государственным делам, либо по делам Служения или по поводу наших с ней детей. Хотя, вот сейчас, при малейшем дозволении Императрицы-Августы Маргариты Первой Дина незамедлительно рванула из Москвы в Восточную Африку. Формально, проводить дочь в первый в её жизни космический полёт…
— Ваше Императорское Величество!
Поворачиваюсь к командиру Императорской яхты, который встречал/сопровождал высоких гостей еще с Земли, передав командование яхтой старпому.
— Без чинов и титулов.
А титулов и чинов у меня… Устанешь писать и не упомнишь все. Мы тут играем в определённый демократизм. Признак хорошего тона, когда более высокостоящий даёт команду «без чинов и титулов». Это позволяет нижестоящему ОДИН РАЗ обратиться к вышестоящему по имени-отчеству, не именовать его в этом разговоре по титулу, а только титулованием вежливости.
Кивок.
— Благодарю вас, Михаил Александрович.
— Да, Владимир Анатольевич, слушаю вас.
Каперанг Ефремов сообщил:
— Государь, нам пора. Стартовое окно через четверть часа. Проверка систем корабля завершена. Запасы Гелия-3 пополнены. Мы готовы. Нужно занять свои места в ложементах орбитального челнока. «Константинополь» в полувитке по орбите.
Да, Императорская яхта вполне могла принимать челноки напрямую, без промежуточной перестыковки с орбитальным городом «Икар».
Что ж, мы готовы. Пора. Все «лишние и опасные предметы», даже наши рапиры уже «багаже». Моя Августейшая супруга отклонила прошение на право носить на борту космических кораблей, городов и станций рапиры всем дворянам. Да, благородным не давала покоя давняя привилегия: нигде не снимать Ножи Лицея на поясах или предплечьях. Не все же окончили Звёздный. Рапиры сдавали «в багаж» все без исключения, даже Маргарита, хотя имела право этого не делать. Но «личный пример» заставлял умников заткнуться. Впрочем, послабление было сделано для принятых в «Императорский Эскорт» смолянок. Им разрешалось оставлять в ножнах на правом предплечье служебные даги, но парные им рапиры они сдавали как и все. В дворянских собраниях были недовольные, но конкурс в «Смольный институт благородных девиц» вырос вдвое, а очередь в «Эскорт» там стали занимать уже после первого курса.
Конечно, огнестрельное и электрическое оружие тоже нельзя было иметь при себе в космосе. Катастрофы никому не нужны, а горячих голов хватает.
Поединки в космосе тоже были запрещены. Спускайтесь на поверхность там и дуэлируйте. Если Суд Чести признает вызов правомерным, будут секунданты, медики и служба безопасности, мало ли у кого как нервы разыграются. Правила Поединка должны быть соблюдены неукоснительно. Дворянин дворянина может убить только по Правилам Чести. Ну, не считая войны. Но, и там были свои Правила Чести.
Да, мы жили в Средневековье, даже несмотря на дальние космические полёты, города в космосе и на Луне.
В принципе, ничего нового. Я помню Великую войну 1914–1918 годов. Пленные вражеские офицеры жили в приличных условиях, получали жалованье на одном уровне с офицерами такого же чина местной армии, посещали офицерские бары и ресторанчики в лагере для военнопленных, им доставляли свежие газеты, в том числе и из-за рубежа. Играли с местными офицерами в футбол или карты. Заключали пари или травили анекдоты. Их раз в неделю отпускали в город на сутки без охраны. В том числе и к местным женщинам. Просто под Слово Чести дворянина, что офицер не совершит побег…
Да, были побеги. Как правило ловили. В любом случае, такой проступок серьезно сказывался на вольностях остальных. Никаких увольнительных в город на месяц, только стандартное солдатское питание, ресторанчики закрываются, ни газет, ни радио, ничего. Вы в ответе за своего товарища, который нарушил Честь, пусть даже и перед врагом. Но Честь неделима.
Катька чмокнула маму в щечку и обещала позвонить уже с яхты. Я, естественно, Диану целовать не стал. Просто кивнул и сказал:
— Увидимся.
И, подхватив Катю на руки, пошёл в сопровождении фрейлины Аяны в сторону чрева челнока. Дочь гордо несла свой космический шлем, напечатанный специально под неё на пространственном принтере.
Я шел к кораблю не оглядываясь.
Лишь Катя махала маме ручкой у меня через плечо.
Мы сели в транспортёр и поехали к челноку. Где-то с полкилометра от нас шагали к своему кораблю штурмовики.
— Что за транспорт под погрузкой слева?
Ефремов с готовностью ответил:
— Войсковой транспорт «Призрак Орфнея-61». Погрузка. Могу уточнить по базе, Государь.
Бардак. Называют корабли, как хотят. Могли бы у Светлейшего Князя Орфнейского спросить. Впрочем, я не особо возражал против строительства этой серии. Полезная машина. Рабочая пчёлка. Суборбитальный транспорт мог перевезти пять лунных танков, или отделение Космодесанта с усилением и обеспечением, или роту космоштурмовиков, или соответствующее количество грузов. Но, я не помню, чтобы одобрял постройку «шестьдесят первого». Я ж говорю, бардак. Строят что хотят. Шутка.