Танковые войска совершенно запредельной численности и не планировали создать «в течение одного года».
Все мехкорпуса были разделены на 19 «боевых», 7 «сокращенных» и 4 «сокращенных второй очереди». Всего к концу 1941 г. планировалось иметь в составе мехкорпусов и двух отдельных танковых дивизий 18 804 танка, в том числе 16 655 танков в «боевых» мехкорпусах [16, стр. 677]. С точки зрения количественных показателей никакой проблемы с укомплектованием этих мехкорпусов не было: к 1 января 1941 г. в Красной Армии уже числилось более 20 тыс. танков. Но это были «устаревшие» (устаревшие в сравнении с новейшими танками КВ и Т-34, а вовсе не с танками противника!) легкие танки Т-26 и БТ, а для полного перевооружения новыми танками всех 29 мехкорпусов требовалось 3654 танка КВ и 12 180 танков Т-34.
Программа их производства была спланирована в соответствии с реальными возможностями гигантской военной промышленности СССР и успешно выполнялась. В 1941 г. было выпущено 1358 танков КВ и 3014 танка Т-34.
В следующем, 1942 г. танковая промышленность СССР произвела уже 24 718 танков, в том числе 2553 КВ и 12 527 Т-34 [1, стр. 598]. Итого: 3911 КВ и 15 541 Т-34 за два года. Причем этот объем производства был обеспечен в таких «условиях», которые в феврале 1941 г. Жуков со Сталиным могли увидеть только в кошмарном сне: два важнейших предприятия (крупнейший в мире танковый завод № 183 и единственный в стране производитель танковых дизелей завод № 75) пришлось под бомбами перевозить из Харькова на Урал, два огромных ленинградских завода (№ 185 им. Кирова и № 174 им. Ворошилова) оказались в кольце блокады, основной производитель бронекорпусов, судостроительный завод в г. Мариуполе, захвачен немцами. Нет никаких разумных оснований сомневаться в том, что в нормальных условиях советская промышленность тем более смогла бы обеспечить перевооружение мехкорпусов к концу 1942 г. Как это и было запланировано.
Покончив со спорами и прогнозами, перейдем к оценке того, что было в реальности. К началу боевых действий в составе 20 мехкорпусов, развернутых в пяти западных приграничных округах, числилось 11 тыс. танков. Еще более 2 тыс. танков было в составе трех мехкорпусов (5, 7, 21-й) и отдельной 57-й тд, которые уже в первые две недели войны были введены в бой под Шепетовкой, Лепелем и Даугавпилсом. Таким образом, Жукову пришлось начинать войну, довольствуясь «всего лишь» четырехкратным численным превосходством в танках. Это если считать сверхскромно, т.е. не принимая во внимание танки, находившиеся на вооружении кавалерийских дивизий и войск внутренних округов. Всего же по состоянию на 1 июня 1941 г. в Красной Армии было 19 540 танков (опять же, не считая легкие плавающие Т37/Т38/Т40 и танкетки Т-27) и 3258 пушечных бронеавтомобилей [1, стр. 601].
Распределены имевшиеся в наличии танки по мехкорпусам были крайне неравномерно. Были корпуса (1,5, 6-й), укомплектованные практически полностью, были корпуса (17-й, 20-й), в которых не набиралось и сотни танков. Столь же разнородным был и состав танкового парка. В большей части мехкорпусов новых танков (Т-34, КВ) не было 22 июня вовсе, некоторые (10, 19, 18-й) были вооружены крайне изношеннымии БТ-2/ БТ-5, выпуска 1932—1934 гг., или даже легкими танкетками Т-37/ Т-38. И в то же самое время были мехкорпуса, оснащенные сотнями новейших танков.
На первый взгляд понять внутреннюю логику такого формирования трудно. Но стоит только нанести на карту приграничных районов СССР места дислокации мехкорпусов, как замысел предстоящей «Грозы» откроется нам во всем своем блеске.
Как было уже выше отмечено, западная граница СССР имела два глубоких (на 120—170 км) выступа, обращенных острием в сторону оккупированной немцами Польши: Белостокский выступ в Западной Белоруссии и Львовский выступ в Западной Украине. Двум выступам неизбежно сопутствуют четыре «впадины». С севера на юг эти «впадины» у оснований выступов находились в районах городов Гродно, Брест, Владимир-Волынский, Черновцы. Если бы Красная Армия собиралась встать в оборону, то на остриях выступов были бы оставлены лишь минимальные силы прикрытия, а основные оборонительные группировки были выстроены у оснований, во «впадинах». Такое построение позволяет гарантированно избежать окружения своих войск на территории выступов, сократить общую протяженность фронта обороны (длина основания треугольника всегда короче суммы двух других сторон) и создать наибольшую оперативную плотность на наиболее вероятных направлениях наступления противника.
В действительности все было сделано точно наоборот. Главные ударные соединения «сбились в кучу» на остриях Белостокского и Львовского выступов. У оснований выступов, в районе Гродно, Бреста и Черновцов, были расположены несравнимо более слабые силы. Описание всей группировки займет у нас слишком много времени и места, поэтому ограничимся рассмотрением дислокации «пяти богатырей», пяти мехкорпусов, на вооружении когорых обнаруживается от 700 до 1000 танков, в том числе более 100 новейших танков Т-34 и КВ, сотни тракторов (тягачей), тысячи автомобилей. Это (перечисляя с севера на юг) 3-й МК, 6-й МК, 15-й МК, 4-й МК и 8-й МК.
Даже среди этих, лучших из лучших, заметны 6-й (которому предстояло войти в состав КМ Г Болдина) и 4-й мсхкорпус (о боевых действиях которого речь пойдет в части 2 данной книги). На их вооружении к началу войны было соответственно 452 и 414 новейших танков — больше, чем во всех остальных мехкорпусах Красной Армии, вместе взятых. В 6-м МК к началу боевых действий числился 1131 танк (т.е. даже больше штатной нормы), 294 трактора, а по числу автомашин и мотоциклов (4779 и 1042 соответственно) он превосходил любой другой мехкорпус Красной Армии.
Где же стояли эти «богатыри»? 4-й МК развертывался мм самом острие выступа, в районе Львова. Рядом с ним, немного южнее, дислоцировался 8-й МК (859 танков, в Юм числе 171 новейший Т-34 и КВ, 359 тракторов и тягачей, 3237 автомобилей). Чуть восточнее Львова, в районе Золочев — Кременец, находился 15-й МК (716 танков, в юм числе 136 Т-34 и КВ, 165 тракторов и тягачей, 2035 автомашин). Еще не сделав ни одного выстрела, ударная группировка в составе трех мехкорпусов уже нависала над флангом и тылом немецких войск Группы армий «Юг», сжатых в междуречье Вислы и Буга (см. Карта № 3).
Еще более показательным был выбор места дислокации 6-й МК, который спрятали в чаще дремучих лесов у Белостока. Можно догадаться, как мехкорпус с его огромным «хозяйством» попал в Белосток — к этому городу и Гродно, сквозь вековые леса и бездонные болота, подходит нитка железной дороги. Выехать же своим ходом из Белостока корпус мог только в одну сторону — на запад, по шоссе на Варшаву, до которой от границы оставалось всего 80 км. К востоку от Белостока простирается огромный непроходимый лесной массив (Супрасельская пуща). Магистральной автомобильной дороги от Белостока в глубь советской территории (а следовательно, и причин ожидать здесь наступление главных сил противника) как не было тогда, так нет и по сей день.
Весьма примечательно и место дислокации 3-го МК (672 танка, в том числе 128 Т-34 и KB, 162 пушечных бронеавтомобиля БА-10 (1-е место среди всех мехкорпусов), 308 тракторов и тягачей, 3897 автомобилей). Этот корпус был подчинен 11-й армии, развернутой на юге Литвы, на стыке Северо-Западного и Западного фронтов. Линия границы в районе этого стыка имела вид длинного и узкого «языка», который от польского города Сувалки вдавался в глубь советской территории в районе Гродно. Фактически на территории этого Сувалкского выступа развертывалась 3-я танковая группа вермахта (четыре танковые и три моторизованные дивизии) и четыре пехотных корпуса. На всем протяжении советско-германского фронта не было другого района со столь высокой концентрацией немецких войск. Советское командование могло и не знать об этом, но само очертание границы у Гродно внушало большие опасения. Тем не менее 3-й МК оказался значительно севернее Гродно, в районе Каунаса (см. Карта № 1). Странное решение для отражения весьма вероятного удара противника от Сувалки на Гродно, зато очень понятное и рациональное для наступления на запад, на Тильзит и далее к Балтийскому побережью.