Делаю глубоки вдох. Мне нужна холодная голова, я еще не со всем разобрался.
— А как это связано с нами? Зачем ты набивалась ко мне в невесты и написала ту мерзость?
— Условие отца. Я должна была женить тебя на себе.
— Зачем?
— Перед самым приездом сюда, я родила сына. Но видела его только однажды, — Катя всхлипывает и опускает глаза на сложенные на коленях руки, — потом отец забрал Клауса и спрятал, выдвинув условие: мы с тобой женимся, я говорю тебе о сыне, и он автоматически становится наследником компании. Пойми меня, — Катя подскакивает ко мне и вцепляется в пиджак, — я ни разу не подержала сына на руках. Его сразу же унесли. Я не знаю где он, как живет. Ты понимаешь?
В ее глазах блестят слезы и какое-то безумие. Но я не чувствую жалости в той степени, чтобы отпустить ситуацию. Я не готов простить ее и выразить сочувствие, прижав к груди. Отрываю ее руки от себя и слегка отталкиваю женщину.
— Благодаря тебе — понимаю, — Катя дергается, будто я ее ударил. — Ты, пережив жестокость, сделала со мной то же самое.
— Это мог быть и не твой ребенок. Кто знает с кем она путалась, — жалобно оправдывается.
— И это дало тебе право так омерзительно поступить? — выкрикиваю я. — Ты не имела никакого права решать за меня, что делать в данной ситуации!
— Влад, — Катя снова бросается ко мне, — прости меня, я поступила отвратительно, но пожалуйста помоги. Женись на мне, — выдает эта полоумная, — всего на год или два. Брак будет только на бумаге, я не буду мешать вам с рыжей. Отец вернет мне сына, и я исчезну, клянусь.
Впервые в жизни мне хочется отвесить женщине оплеуху, чтобы мозги встали на место. Хватаю ее за плечи и встряхиваю.
— Да, что творится в твоей голове? Ты оскорбила прекрасную женщину. Лишила меня возможности участвовать в жизни сыны. Помогала своему папаше меня обворовывать. И после этого ты думаешь, что я допущу хотя бы мысль о помощи тебе?
— Ты — монстр, — всхлипывает женщина.
— А ты тогда кто?
Отхожу от Кати на несколько шагов. А она стоит бледная, заплаканная и ничего не возражает.
— Если бы ты рассказала мне правду пять лет, я бы помог. Отбирать ребенка у матери слишком жестоко и низко. А сейчас я хочу, чтобы ты собрала свои вещи и вернулась в Германию. И можешь передать отцу, что скоро его место жительства уменьшится до тюремной камеры.
Катя гордо выпрямляется, вытирает слезы и не проронив больше не слова уходит. Надеюсь, это была наша последняя встреча.
Когда дверь захлопывается, я беру телефон и набираю своего знакомого в Германии:
— Здравствуй, Дмитрий. Есть к тебе одна просьба.
— Здравствуй, Влад, — посмеивается собеседник, — а я думал, когда ты потребуешь должок.
Дмитрий — один из охранников, который пострадал во время Сашиной аварии. Я оплатил его лечение в Германии, и Дима так там и остался.
— Я ничего не требую. Если не захочешь браться — твое право.
— Рассказывай в чем дело.
Прошу его встретить в аэропорту Катю и помочь ей найти ребенка, а заодно — накопать компромат на Джозефа.
— Сделаю, Влад.
Со спокойной душой откладываю телефон и прошу Лизу забронировать столик. Сегодня меня ждет приятный вечер с Рыжиком и сыном. Больше ничего не сможет встать между нами.
34
Таня
Рабочий день закончился десять минут назад, но Влад попросил задержаться, чтобы решить какие-то свои дела. Не знаю действительно ли он занят, или не хочет пока афишировать наше знакомство. Но я ему благодарна. Я не готова уехать с главой компании на глазах у всего офисного здания.
Как мы и договорились, жду еще двадцать минут и спускаюсь на парковку. Влад уже ждем меня у машины. Каждый шаг, приближающий меня к нему, стирает нервозность, даря надежду, что у нас все наладится. Ради нас, ради сына. Нам еще столько предстоит узнать друг о друге, научиться подстраиваться.
— Готова? — Влад невесомо целует меня в щеку, притягивая за талию к себе.
Вдыхаю его аромат, и голова начинает кружиться. Я скучала по нему, не осознавая на сколько сильно.
Неуверенно киваю и ныряю в услужливо распахнутую дверь.
Пока медленно ползем по пробкам, Влад показывает мне запись видео с разоблачением немки. С каждым ее словом меня охватывает жгучая злость, она кипит внутри, призывая найти Опенгер и вцепиться ей в лицо ногтями. Она украла отца у моего сына и мужчину, в которого я влюбилась. Ладно я, пережила бы, но Максим…
А потом видео доходит до того момента, где Катя умоляет Влада жениться на ней, и я прихожу в бешенство, словно красная пелена перед глазами. И меня практически не трогает, что ее лишили ребенка. Это жестоко, но у меня не получается полностью проникнуться сочувствием.
На ее месте я бы не смогла так поступить. Зная о влиянии Влада, все бы рассказала и ползала у него в ногах, умоляя помочь. И если бы он попросил расплатиться своим телом, не задумываясь сделала это.
Услышав, что Влад все-таки решил ей помочь, я сначала удивляюсь, а потом восхищаюсь. У него больше благородства и сострадания, чем у меня. Не знаю смогла бы я также… Может быть со временем, когда эмоции улеглись, но в данную минуту, я испытываю только ненависть.
Отворачиваюсь к окну, чтобы переварить информацию и успокоиться. И лучший способ — думать о Максиме. Вспоминаю его счастливую мордашку, и злость отступает, но я начинаю нервничать и накручивать себя. Что мне сказать сыну? Как себя вести? Что делать?
— Ты нервничаешь, — говорит Влад, и я поворачиваюсь к нему.
Дежавю. Я словно вернулась на пять лет назад. Тот же задумчивый взгляд, та же расслабленность сытого кота.
— Да, немного нервничаю.
Во взгляде Влада появляется хитринка, и не успеваю я что-либо сообразить, как он делает рывок, а в следующее мгновение я оказываюсь сверху, обнимая коленями его бедра.
— Прости, я мечтал об этом слишком долго.
Снова рывок и его губы накрывают мои. Я не сопротивляюсь, наоборот, сама подаюсь навстречу, размыкая губы. Даю волю рукам, зарываюсь в его волосы, слегка царапая кожу. Ерзаю, желая прижаться как можно ближе, и чувствую каменную эрекцию.
— Малышка, притормози, — рычит Влад, сжимая мою талию сильнее.
Собираю остатки воли и отстраняюсь. Очень сложно себя контролировать, когда секса не было больше полугода, а между ног чувствуется внушительная эрекция.
— Ты прав, — говорю сипло, — прости, не сдержалась.
Приказываю телу слезть с Влада и сесть рядом, но оно не слушается, требует большего. И мужчина не облегчает задачу, продолжая крепко держать за талию. Еще и большим пальцем гладит ребра, задевая грудь. А я не ношу бюстгальтеры с плотными чашечками, так что чувствую каждое прикосновение. Оно прокатывается по телу огненной волной, скапливаясь влагой между ног.
— Я скучал по тебе, Ведьмочка, — Влад с нежностью смотрит мне в глаза. — Давай попробуем начать все сначала. Без страха, без ошибок прошлого. Ты сможешь все забыть и простить меня?
— Глупый, — улыбаюсь и обвиваю его шею руками, — мне не за что тебя прощать.
— Я должен был быть настойчивее и сразу предложить тебе поехать со мной.
— А кто только что просил забыть прошлое и шагнуть в будущее вместе? — спрашиваю игриво.
— Поймала, маленькая. Иди ко мне.
Влад зарывается пальцами в мои волосы и притягивает для нового поцелуя. Более нежного, трепетного, ласкового. В голове туман, она кружится от наплыва эмоций. Не хочу, чтобы это заканчивалось.
Не знаю сколько мы целуемся. Где мы. Что мы. Я словно в параллельной вселенной, из которой нас вырывает громкий сигнал автомобиля. Я вздрагиваю и испуганно оглядываюсь, а потом начинаю хихикать.
— Прости, — слезаю с Влада, — я совсем забыла, где мы. Кстати, мы почти подъехали. Стоит отдышаться и привести себя в порядок.
Как только мне удается выровнять дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце, я выхожу из машины и иду за Максимом. Молоденькая воспитательница Дарья улыбается, но ее взгляд постоянно соскальзывает с меня на Влада, оставшегося у машины. Она пытается надеть на Максима тонкую кофту и совершенно не обращает внимания на сопротивление сына, который пытается сказать ей, что одежда наизнанку.