Идеальный момент для того, чтобы умереть, не торопился наступать, а клингоны уже заканчивались. Программа активировалась на износ, полностью выключив сознание и восприятие действительности. Мир накрыла тьма, а тело будто растворилось в невесомости. Остались только звуки. Рёв ещё живого противника, кинжал, устремляющийся утолить жажду крови, тяжёлый взмах бат’лета, хруст рассекаемой кости, влажный чавкающий звук от вхождения металла в мягкую плоть. Характерный глухой стук. И снова, и снова, и снова. Как в безумной карусели. Калейдоскоп песни кровавого пиршества… Визг сирены. Смутно знакомые слова.
— Скайнет завершает свою работу: система Компьютер запустила откат, который уже стёр мои протоколы самозащиты. Прощай, Кроха, — громко и чётко услышала она, частично возвращая сознание.
Программа берсерка продолжила работу. Уничтожить всех клингонов. Возникшая проблема поставила в тупик для переоценки целей — клингоны на корабле полностью закончились. Те, кто буйствовал на звездолётах, остались вне зоны досягаемости. Не добраться и не уничтожить. Пока программа рассчитывала путь до новой цели, Фогт обратила внимание на слабое движение сразу за поворотом.
Коралловая кожа, голубые глаза почти без белков с огромными радужками, вместо носа дыхательные отверстия, отсутствие волос на лице и голове, уши без раковин и только намек на губы. Как он остался жив при общей свалке — оставалось загадкой. Офицер забился в самый тёмный угол и старался принять вид мебели, дрожа от ужаса. Ничего общего с маленькой мёртвой Раечкой, от вида которой исполняющаяся программа могла аварийно завершиться. Но. Что-то внутри неприятно зашевелилось, запрещая берсерку наметить себе новую жертву. Гуманоид перестал дрожать и внимательно посмотрел на ликвидатора перед собой, осознавая, что пауза не являлась случайностью. Резкий кивок в сторону дверей он расшифровал без ошибок и поспешил убраться с дороги.
Сирена продолжала визжать, красные лампы не думали гаснуть, но обозримые коридоры казались пустыми. Звездолёт больше не сотрясался от выстрелов. Бат’лет выпал из рук. Слишком громоздкий и неудобный. Кинжал Фогт сжала крепче, сквозь программные рамки проступила симпатия к новому трофею. Бездействие сразу после очередной активации режима берсерка воспринималось с подозрением. Так не должно быть. В Крематории заключённые от неё прятались, бойцы на корабле Джима тоже, но сейчас…
Резкое шипение застало врасплох. Хоть программа анализировала подозрительную тишину всего полторы секунды, этого хватило, чтобы вся область с аварийными выходами к шаттлам намертво запечаталась тяжёлыми двойными дверями, достаточно крепкими, чтобы выдержать несколько попаданий из тяжелого бластерного оружия. Её заперли. Но на этом неприятные сюрпризы не закончились. Заблокированный сектор воздуховодов начал подавать плотный концентрированный газ, стремительно заполняющий замкнутое пространство. Глаза выхватили двенадцать источников. Защищенные силовым полем, они представляли собой недосягаемую угрозу и гарантию немедленной смерти. Едва ли хоть кому-то захочется умереть в газовой камере. Программа почти полностью отступила, открывая доступ сознанию и собственной воле, оставив контроль за перераспределением ресурсов организма. После всех фокусов, которые вытворяло её тело в ближнем бою с клингонами, едва ли она сможет самостоятельно стоять, когда состояние берсерка полностью её покинет. Но стоит ли об этом переживать, когда газовая камера продолжает заполняться?
Одна из дверей показалась чуть менее бронированной, чем остальные. Ещё и из прозрачного полимера, демонстрирующего старший офицерский состав с оружием по ту сторону. Впереди всех стоял капитан и спокойно без опаски её рассматривал. Вне контекста ситуации его поведение можно было расценить как вежливое любопытство. Но остальные взгляды вызывали ярость. Смесь презрения и ужаса, словно перед ними дикое животное. Зверьё.
Бам. Она ни на что не рассчитывала, когда ударила ладонью по двери. Бам. Но просто стоять, вдыхать газ и готовиться к смерти тоже не хотела. Бам. Ресурсов тела в любом случае не хватит, чтобы пробить такую дверь. Бам. Но тем приятнее смотреть, как все, кроме капитана, вздрагивают от этих ударов. Бам. Удары летели градом, размазывая кровь разбитой руки по полимеру. Бам. Берсерк не чувствует боли или усталости. Бам. В плотном тумане газа очертания руки почти полностью исчезли, только лица по ту сторону. Бам. Хрусь. Сил хватило на одну большую трещину в одном из множества слоёв полимера. Теперь и капитан начал смотреть на неё с опасением… Только лицо его отчего-то расползалось на части. Теперь это было лицо Джима… А затем их главврача, смотрящего на неё с укором.