Можно было подумать, что он сделал это машинально, но после «рождения» Скайнет проявлял особенно трепетное отношения к тактильным контактам. Ада его не судила за это, Торек тоже. ИИ словно малое дитя познавал мир и ему требовался весь спектр новых знаний. Он видел, осязал и даже обонял. Несмотря на то, что нос его был частью мимикрии под человека, он анализировал все запахи, которые мог ощутить.
— А хорошая новость? — спросили они с Тореком хором.
— Как я и подозревал, императорский звездолёт-дворец обладает более обширными данными. В памяти Агамемнона остались протоколы передачи всей информации по Теням и экспериментальным методам перемещения прямо императрице. Пусть придётся очень сильно напрячься, чтобы создать с нуля подходящую установку телепортации вас… нас домой, сначала мы должны посетить императрицу! — подытожил Скайнет.
— Мне не нравится идея, что придётся убивать, — призналась Ада. — Причём убивать тех, кто имеет полное право противиться диктатуре Империи. Человечество унаследовало от войны со СкайНЕТом самые неприятные черты!
Торек, несмотря на внешнюю готовность идти любыми путями до самого конца, тоже не был в восторге от идеи убивать сепаратистов, среди которых были упомянуты представители его изменившегося народа. Скайнет относился к подобным операциям как к необходимым потерям и задумчиво пожимал плечами, обещая придумать что-то.
Расплата за излишнее рвение во время строевой подготовки пришла ожидаемо после отбоя. С этого момента на троицу вылилось немало открытий. Например, что в Терранской Империи было распространено использование насилия и жестокости в качестве метода управления. Скайнет выделился среди рядовых и никто, включая старших офицеров, не был против «наказания» для новичка. И при этом, когда Ада и Торек вскочили вместе с другом и знатно показали всем младшим офицерам и парочке старших, что не пальцем деланные, то не получили серьёзного нагоняя.
Да, их вызвал приставленный на Агамемнон лейтенант-коммандер, провёл воспитательную беседу, показал терранский агонизатор и даже отступил назад, чтобы все трое оценили. Узкая колба камеры вмещала в себя только одного гуманоида. Она была настолько узкой, что узнику оставалось только стоять в ней без надежды присесть. Но самым «впечатляющим» был функционал. Название говорило само за себя, камера вызывала не просто боль — самым лёгким уровнем сразу была агония. Оператор с пульта управлял агонизатором, направляя пыточное устройство в конкретную область тела. При излишней концентрации на жертве оставался термический рубец в виде короткой косой линии.
«Что-то она мне напоминает…» — нахмурилась Ада.
Пыточное устройство впечатляло, однако ни на ком из троицы его не стали использовать, только погрозили пальчиком и пообещали, что в следующий раз кто-то из них испытает на себе все прелести существования внутри колбы. На Терре подобных устройств не было, их изобрели уже на космических станциях и применяли для пыток и подавления восстаний.
Возвращение в казарму вышло своеобразным. Самые зелёные побитые новобранцы злобно скалились из углов, зато все старшие их товарищи встретили троицу одобрительным гулом. Если это было посвящение, то они его успешно прошли.
— Скайнет, — шепнула Ада другу, убедившись, что их никто не подслушивает, — узнай из судового журнала, куда мы направляемся, и на всех подходящих частотах предупреди базу сепаратистов о нашем приходе, пусть бегут и прячутся.
Была ли это совесть или что-то ещё, но марсианка не могла позволить себе просто идти и убивать тех, о ком она ничего не знала. На войне с клингонами всё было вполне понятно — она воевала только с бойцами, готовыми убивать любого человека, она десантировалась на боевые звездолёты, где не могло быть мирных граждан. Но политика бесконечной экспансии и убийства либо порабощения тех, кто не согласен, ей совсем не нравилась.
— Торек, друг Крохи, как ты думаешь, что будет, если мы предупредим сепаратистов о приближении нашего кораблика? — снисходительно глядя на неё, уточнил ИИ у Торека.
— Бойня. В любом случае. И на планетоиде, и на всех путях отступления. Мирных пряток не получится, — покачал головой Торек. — На этом звездолёте небольшая армия, не так ли, искусственный товарищ?