— Мы никогда не вернёмся домой! — наконец согласился он и передал по общей связи. — Мистер Сару́, давайте пощадим мозг нашего астромиколога и отправим Дискавери в док проверенным варп-прыжком.
Глава 4 — Враг близко
Дискавери нырнул в знакомое гиперпространство, которое уж точно не выбросило бы его в незнакомой вселенной. Ада наконец смогла выдохнуть. Осталось самое сложное. Теперь она уж точно осталась одна.
Тореку не вредили. Он подтвердил. Однако теперь сидел на гауптвахте до выяснения всех обстоятельств. Возможно, до суда перед ОФП, что не слишком радужно для клингона. Даже для того, который не принимал участия в войне. Не считая событий января на Земле. Ада о них помалкивала, но не исключала, что при всех разбирательствах Торека бросят в какую-нибудь Крематорию лет на пятьдесят и забудут.
Ей позволили только один раз в сопровождении четырёх офицеров и без оружия посетить заключённого. Несказанная щедрость, но все возмущения Шурикова задавила в себе. Увы, решать проблемы следовало в порядке их важности. И сначала надо остановить войну. Истерики относительно товарища едва ли помогли бы ей в этом. Скорее наоборот, только усугубили бы ситуацию. Капитан ей поверил. Но поверил ли целиком и полностью — хороший вопрос. Она сумела убедить его относительно своих намерений, его смерти и приближения Теней. О товарище клингоне речь не шла. И теперь именно её спокойствие с принятием новых правил игры могло стать залогом его благополучия.
На гауптвахте он оказался не единственным заключённым и одновременно не единственным клингоном. В камере напротив располагался ещё один представитель его расы, половую принадлежность которого было чрезвычайно трудно определить. Если Торек обладал предками, в числе которых могли быть люди или расы людей максимально напоминающие, то его сосед явно относился к чистокровным. Лицо, наполовину обожжённое чем-то, похожим кислоту, отличалось на редкость грубыми чертами. Серая кожа и почти белые глаза выстраивали пропасть между отчасти приятным обликом Торека и его соседом. Абсолютно лысая голова имела вытянутую форму и резко выступающие гребни, тем самым напоминая неровную раковину. Собственного облачения на клингоне не было, только комбинезон, выданный Федерацией, что мешало распознать чин, но Шурикова отчего-то была уверена, что в плену совсем не рядовая пешка.
— А силового поля можно касаться? — поинтересовалась Ада, задумавшись о возможности передать свои опасения товарищу без озвучивания их всех, у кого есть уши.
— Силовое поле крепкое, заключённых не пропустит, но касаться можно. Напряжение было снято, чтобы военнопленные не калечили себя, обвиняя позже во всём Федерацию, — последовал ответ от одного из её сопровождающих. Незнакомое лицо, вместе они на рейды точно не ходили.
— Точно можно? — усомнилась она, и в ответ получила терпеливый выдох с последующей демонстрацией, как солдат оперативного звена касается поля и спокойно убирает руку, ничуть не поморщившись.
Убедившись, что путь свободен, Ада вышла вперёд и положила ладонь на стену из силового поля. Оглядываться на своих спутников она не решилась. Наверняка смотрели, как на сумасшедшую. Торек под недоумённым взглядом клингона из противоположной камеры положил свою ладонь на силовое поле, почти касаясь Шуриковой. Надежда, что препятствие будет недостаточно весомым, чтобы прервать поток мыслей, казалась отчаянной и обречённой на провал. Жужжание силового поля и его постоянная вибрация отвлекали. Пришлось усиленно сконцентрироваться на их общей связи, ставшей со времён Андромеды только крепче, пока наконец кроме общих эмоций она начала различать слова.
«Не стоит демонстрировать всем связь. Даже если сейчас никто ничего не понимает. Скоро догадаются», — предупредил Торек.
«В противном случае будут подслушивать… Мне удалось убедить капитана не отправлять Дискавери в его вселенную. Но с войной дела обстоят неоднозначно. Это была по-настоящему крупная победа ОФП. Будет непросто убедить их остановиться. И я даже не знаю, с чего начать!» — последняя мысль вышла особенно отчаянной.
«Начинай с маленьких побед. Если капитан тебе верит, то лучше рассказать ему всё, что нам известно, — излучал спокойствие товарищ и добавил: — Одна большая победа — это ещё не конец войны. Великие Дома после поражения станут ещё опаснее. На флагмане погиб лидер, теперь начнётся борьба за его место, но не столько между собой, сколько числом побед над Федерацией!»