***
Вторым испытанием на прочность стал диалог с Эшем Тайлером. Лорка согласился на цену Л’Релл по настоянию Шуриковой, и теперь ей следовало довести эту информацию до офицера. Довести так, чтобы он сам согласился.
«А чего ты хотела? Сама настаивала, что надо соглашаться. Капитан собирался ради своего офицера нарушить условия сделки и… что? Последствия были бы не слишком приятными. Кто знает, чем всё обернётся, если Л’Релл решит огрызнуться?» — рассуждала она.
Она нашла его в одном из пустующих пищеблоков, так похожим на своего собрата с Дискавери, в котором они планировали свои действия против Теней. Нездорово бледный офицер уткнулся невидящим взглядом в столешницу и казался задремавшим, но моментально встрепенулся, когда Ада подошла поближе.
— Сны донимают, — криво улыбнулся он. — После того, как ты мне поведала о Тенях и о наборе скрытых приказов в моей голове, стало только хуже. Я уже не понимаю, что правда, а что просто страшная фантазия измученного разума.
Нервно сглотнув, она села рядом. Форма офицера теперь как никогда душила.
— Прости, что вывалила это на тебя. Особенно про Теней, — потупила Ада взгляд.
— С ними всё стало намного сложнее и проще. Я уже не до конца понимаю, кто я. Не могу разобраться с тем, что со мной сделали… Каждую ночь я вижу безумные образы: себя, припаянного ко мне клингона, который бьётся в агонии, Л’Релл, пытки, насилие. Видения событий, которые не мог видеть. Каждое утро не могу с уверенностью понять, кто я, — признался он, нервно двигая пальцами по стакану с кофе. — Пытаюсь вспомнить события до войны, но… будто она всегда была. Никогда не начиналась, а времён до неё не было. А эти Тени появились, и всё внутри замерло. Успокоилось. Клингон перестал биться, пытки встали на паузу, память не буйствовала. И все сомнения исчезли. Только одна мысль появилась — этому противнику нельзя уступать! Такая яркая и кристально чистая. Единственно важная во всём хаосе.
В этот момент Лорка участвовал в общем сборе капитанов. Без атташе и помощников, они рассчитывали свои дальнейшие действия для ведения войны. Клингоны не сидели сиднем на двух планетах, они продолжали набеги, соревнуясь, кто из них больше достоин стать новым лидером Совета. Эту проблему следовало решить немедленно. Как и всё, касающееся войны.
— Она и вправду единственно важная. Мало кто знает, что я телепортировалась на Дискавери не с Корабля Мёртвых, — честно произнесла марсианка, не до конца уверенная, что может об этом говорить, но чувствовала, что в случае с Эшем это необходимо.
— Знаю, — нервно улыбнулся он. — Я помогал с освобождением пленных. Тебя там не было. Никогда.
— Никогда, — согласилась она. — Я сидела в колонии «Андромеда». Неважно, что было до неё. Потому что началом стала станция и дрейфующий близ неё невидимый глазу звездолёт древней расы. Одно его мирное присутствие превращало мозги всех на станции в кисель. Я познакомилась там с группой, научившейся держать разум под контролем. Среди них были клингон, два ромуланца, вулканец, мутант неизвестной расы, землянин. Нас объединяла общая цель. Мы ни разу не повздорили, обучаясь с момента знакомства держаться друг за друга.
Мысленно она вернулась в их кружок вышивания и невольно улыбнулась. Однажды, когда боль войны утихнет, эти воспоминания будут исключительно светлыми.
— Так мы пережили атаку на станцию. Видели подбитый звездолёт Теней, когда он врезался в нас и слипся с Андромедой, — продолжила она, помрачнев. — Месяц мы дрейфовали. Месяц раненый корабль сводил нас с ума, спаивал в единую телепатическую удавку и мучил. Тащил к себе. Мы были для него запчастями. Корабль разобщал. Убивал. По одному. Пока нас не осталось двое. Торек и я. У нас не было шанса на спасение, отсутствовала надежда, в моём случае не существовало молитв — только мы двое. Против древнего чудовища. Я держала его, когда корабль пытался забрать, а он держал меня. Мы выжили. Выбрались. На себе ощутили, что такое Тени и каким медным тазом накроется всё, если ничего не сделать. Да, этому противнику нельзя уступать. Не знаю, что может быть важнее этой мысли.
Тайлер слушал очень внимательно. Не перебивал. Явно примерял образ Торека и Ады на себя и Л’Релл, хоть их ситуация была совершенно иной. Но Шурикова видела, что не сам Эш, а что-то внутри него, ещё спящее и не до конца осознающее себя, тоже её слышит. Тот самый клингон, который отозвался на призыв Торека убить древнего врага. Он дремал и внимал историю союза человека и клингона, скованных вместе Тенями, связанных единой целью. Какой бы ни была цена.