— По крайней мере я неплохо повеселилась с клингонами. И мне не пришлось ни перед кем отчитываться. День простой: завтрак, убить всех врагов и в каюту спать, — улыбнулась она, намеренно упуская, какой ценой даётся подобная простота.
— К сожалению, не все мои люди обладают такой удачей. Три корабля. Три диверсионные вылазки. Тринадцать ребят не вернулось, — тяжело выдохнул он.
Он налил ей немного виски и почти в два раза больше себе. Недостаточно, чтобы ощутить опьянение. Ровно столько, чтобы не думать о людях, которые больше никогда не вернутся домой. Не думать или позволить себе отпустить чувство вины. А ведь кто-то их ждёт на Земле.
— Если бы не твой таран, потерь было бы больше, — подумав, добавил он. Об итогах миссий он говорил кратко и сухо. Не разбрасывался словами комплиментов, но и не умалчивал значимости.
— Второй отряд попал в засаду? — предположила Ада и попала в цель.
Три корабля. Три отряда. Один из марсианки и её ИИ, другие два из бойцов ОФП. На вражеском корабле отряд, в отличие от одиночки, легко обнаружить, проще застать врасплох и зажать в неудобной позиции. Да и всемогущей помощи Скайнета у них нет. Только везение. На одной клингонской птице сила защиты оказалась подавляющей. Пришлось под шквальным огнём возвращаться на Дискавери. Другой отряд добился поставленной задачи, но не без потерь. Удивительно, что во всей этой ситуации не слишком шустрый кораблик умудрился уходить от линии огня целых трёх звездолётов. У Ады чесался язык начать расспросы, но тема особенностей двигателей их судна с самого первого дня была табуирована.
— Они потом не приходят во снах? — неожиданно для самой себя поинтересовалась она. — Те, кого отправляешь на задание, а потом возвращаются проекты некрологов?
Перед глазами возникло заплаканное лицо Рачка и ребят в тот день. Перед отправкой на стандартную проверку. Она даже не прощались с ними. Даже не поговорила напоследок. Она должна была вернуться перед ужином. День подразумевал стандартную рутину без неожиданностей. А теперь… она продолжала существовать и боялась своих снов. Радовалась каждому тяжёлому дню, когда измученное тело успевало доползти до подходящей поверхности и уснуть. Только тогда они не приходили во снах.
— Нет. К этим потерям пришлось привыкнуть. Я знаю, что делаю всё от меня зависящее. Использую все ресурсы, — он криво посмотрел на неё и чуть приподнял брови, не скрывая, что она для него точно такой же ресурс, но для победы этого недостаточно.
На стол, разделяющий их, легли две тарелки с ризотто. Марсианка незаметно стиснула пальцами свой живот, чтобы желудок не выдал тоскливую песнь по пропущенному обеду. Несмотря на очередной деликатес перед глазами, теперь уже вне всяких сомнений приготовленный из натуральных продуктов высшего класса, на ужин просто хотелось наброситься и, не ощущая вкуса, забрасывать в себя еду. Как дрова в топку.
Потребовалась минута, чтобы сдержать свои порывы и насладиться едой, ставшей частью уговора с капитаном. Ада подняла на него взгляд и заметила, что не так уж они отличаются. Габриэль выглядел не менее оголодавшим, чем она. Видимо, пока она набиралась сил, пропуская обед, он свои моральные ресурсы тратил на переговоры с главами Федерации и километровые отчеты, невольно приговорив себя к голоду.
— Иногда я вижу мою команду… предыдущую. Вижу, как их пытают. А я могу только беспомощно смотреть… — наконец сказал он, поднимая взгляд на неё.
В моменты таких откровений Лорка либо поворачивался к большому иллюминатору в каюте, глядя на космический мрак, либо выразительно смотрел на Аду, высматривая в ней похожие слабости.
— Мои ребята мне не снятся только в моменты полного физического истощения, — едва слышно проговорила она. — Я начинаю думать, что так легко «подсесть» на состояние берсерка. Оставаться машиной в человеческом теле, способной исполнять один примитивный приказ, зато спать нормально.
— Этому свойству многие могут позавидовать. Разумеется, не понимая истиной цены, — подцепив вилкой белое мясо, отметил он.
— В нашей боевой пятёрке, — для признания пришлось пропустить долгий тяжёлый выдох, — все прошли через… Мы все были способны переключаться в боевой режим. И, что занимательно, два берсерка не станут кидаться друг на друга. Мы будто два прибора в единой синхронизированной системе. Но плата высока. Фридриха мучили страшные мигрени после каждого «сеанса». Медикаменты не помогали. Лёня возвращался в состоянии чудовищной депрессии и потом неделями не мог заставить себя улыбаться. Клаус ни за какие деньги не соглашался включать программу. Не знаю, какой у него был побочный эффект, но он бы выбрал смерть, только бы не становиться берсерком. А смешливый Ганс просто боялся этого состояния. Говорил, что назад возвращается не полностью. Будто что-то теряет в качестве оплаты, какую-то часть себя. И ребята с ним соглашались.