В ответ он рассмеялся, привлекая к себе внимание. Ада повернулась в сторону смеха. Лорка сидел на диване и цедил виски. Рядом на столике стоял наполненный хайбол, предназначенный для кого-то ещё. Было бы глупо гадать, для кого. Он отсмеялся и не торопился начинать диалог, когда она однозначно отметила своё пробуждение, потирая многострадальное горло, на которое заботливо был приложен компресс и что-то ещё, на ощупь не определить. Капитан больше не казался холодным, злым или жестоким. Но и виноватым его трудно было назвать. Разочарован? Тоже нет. Он будто погрузился в свои печальные чертоги разума, в которых не было места для Ады и её проблем.
— Стал бы я переносить тебя к себе, если бы боялся за репутацию? — как нечто очевидное произнёс он и протянул ей хайбол с виски.
Первым порывом стала детская обида. Сделал мне больно — плохой — не дружу. Но Ада давно выросла из этого. Она медленно сползла с капитанской кровати, чтобы взять предложенную выпивку. Крепкий алкоголь заставил закашляться. На этот раз болезненно. Даже согнуться пополам от острой боли. Лорка моментально оказался рядом и помог ей сесть. Вместо виски в руке появился стакан с водой.
— Есть вещи, за которые даже капитана и героя войны могут низложить, — прохрипела она, возвращая себе способность говорить. Обсуждать их общее фиаско с несовместимостью раненого горла и крепкого алкоголя не хотелось вовсе.
— Твоя смерть и в самом неприглядном виде не стала бы одной из таких, — совершенно спокойно заявил он, а тон говорил больше — даже если капитан лично устроит расстрел всех рекрутированных преступников на Дискавери, в условиях войны ему совершенно ничего за это не будет. Поругают и простят. — Но ты мне нужна живой.
А последнее прозвучало и вовсе странно. Будто признание, вырвавшееся против воли. Не успела марсианка оглянуться, они снова сидели на противоположных сторонах стола, а перед ней находилась тарелка с чем-то горячим и очень вкусно пахнущим. Несмотря на разногласия, договор остался в силе. Ужины продолжились. Вот только атмосфера ощутимо изменилась после «удушающего» аргумента капитана.
— Не желаешь разбрасываться ресурсами? — попыталась улыбнуться Ада, но получилось кривое подобие оскала.
— Умею видеть в людях потенциал, — взгляд Габриэля в полумраке прожигал насквозь, вызывая разные ощущения, и не все из них были неприятными. Но всё же она недовольно поджала губы. — Не нужно делать такое оскорблённое лицо. Все мы люди. Неважно — марсиане или земляне. Начинка у всех одна. Мы всегда используем друг друга для достижения целей или удовлетворения потребностей. Так мы взаимодействуем. Это не значит, что всё происходит сугубо хладнокровно, без примесей привязанности или чувств.
«Он на что-то намекает? — призадумалась Ада. — На чувства и привязанности, которые уже возникли или только могут возникнуть?»
Ей бы разозлиться на него как следует за удушение, за всё увиденное на тренировочной площадке, но не получалось. Потому что в учебке из неё выбивали бы дурь точно так же. Клин клином. Жёстко, грубо и «мордой в факты» без сюсюканья, без разрешения расклеиваться. Вокруг война, нельзя позволять себе подобную позорную слабость. К тому же, страшно подумать, но в некотором роде и вправду стало легче. Да, на одной чаше весов были те, с кем она не разделила последнюю минуту, но на другой находились её живые друзья. Робкий медик Виктор, брат Раечки Семён, мастерица на всю руку Ван Япин, шустрый инженер Лю Бомин, королева дешифровки Ли Со Ён, многоплановый Антон Павлович и ладно уж — к остальным старшим офицерам с капитаном Джимом она тоже по-своему чувствовала симпатию. Они были достойны спасения. Всё это время она мысленно обесценивала их спасённые жизни.
В этот раз на ужин было жаркое из буйвола в корнеплодах. В основном с картофелем и морковью. Настолько вкусно, что можно было простить почти все преступления повару. Даже болезненный момент с проглатыванием ощущался лишь небольшой досадной заминкой. Знал хитрый капитан короткий путь к сердцу.
— Ладно, если без шарканья ножкой, моих явных косяков и лишней психотерапии, — наконец решилась она, когда от еды заметно расслабилась до состояния готовности притвориться, что ничего не было, а синяки на шее — это бытовая травма. — Какой у меня потенциал?
Вместо слов Лорка внимательно посмотрел на неё, будто ответ должен сам отразиться на его лице. Или на её, а он просто готовился прочитать то, что увидит. Ада вновь почувствовала спонтанное желание броситься к зеркалу и проверить, как она выглядит, хотя понимала, что выглядит так плохо, что в случае похорон гроб будет закрытым. На шее компресс, губы искусаны, глаза красные после слёз, а что с волосами, лучше не вспоминать. Такая красавица если и сможет показаться привлекательной капитану, так после того, как напоит его до алкогольной слепоты.