- Это невозможно, ты сам придумал правила. К тому же, он сам принял этот выбор, это даже не убийство, - возражает собеседница, и свет ее сияния начинает меркнуть, а вот вокруг склонившегося ангела, наоборот разрастается тьма. Анку все сложнее удержать его душу, все тяжелее держать время и силы катастрофически быстро покидают нечисть.
- В любых правилах есть исключения! - Анку резко выпрямляется, разворачивается, схватив руку парня, и зажимает раны на изуродованной коже.
- Не в этот раз. Он жить не сможет. Даже если жизнь ему сохраню...
- Судьба, прошу тебя, - впервые Смерть просила кого-то об одолжении, наступая на свою гордость, что давалось с большим трудом. - Ему нельзя умирать. Они же неразлучники, их запрещено было разделять. Ты же можешь. Я знаю. Он же доказал...
- Он доказал, что способен на самопожертвование, тем самым вырвал свою несчастную душу из лап демонов. Но это вовсе не означает, что он имеет право жить!
- Я готов взять на себя ответственность за них, - продолжает Смерть, не желая уступать собеседнице. - Просто дай согласие, поменяй их судьбу - это же так мало для тебя.
- Слишком много тех, кто заслуживает второй шанс, и выполнить мольбы всех мне не под силу.
- Я не прошу за всех, я прошу лишь за них.
- Твой список собьется и ты можешь пострадать сам, - привела последний аргумент Судьба, все же надеясь на благоразумие бессмертного.
- А если я сделаю так, что даты не собьются? - легкие игривые нотки в приглушенном голосе заставили все вокруг затрепетать от чувства тревоги.
- Что ж, твое право...
Настоящее время...
В голове ужасный гул, будто включили электродвигатель и какой-то трудоголик все никак не хочет его выключать. Во рту пересохло, тела совсем не чувствую, разве что дикую слабость, через которую невозможно пробиться другим чувствам. И этот звон: дикий, не стихающий, раздирающий мозг на части и кажется голова вот-вот лопнет...
В одно мгновение все стихает, мир резко начинает вращаться, будто обезумев и закрутившись вокруг своей оси с немыслимой силой. Тошнота накатывает безбожно. Сквозь общий хаос непонимания и гула все отчетливее слышны чьи-то крики. Не могу разобрать ни голоса, ни интонации, ничего, но с каждым мгновением он становится все громче, отчетливее и кажется... знакомым. Именно это тянущее чувство узнавания заставляет все внимательнее прислушиваться и хвататься за тонкий шлейф чужих, но кажущихся такими знакомыми эмоций.
Из полусмерти вырывает резким толчком, словно выкидывает в реальность из небытия, перед глазами все плывет и пока пытаюсь восстановить зрение и согнать белую пелену с глаз, уходит несколько минут.
Перед моими глазами испуганное и зареванное лицо... Мишки? Даже теряюсь, видя его в столь непривычном образе. Он трясет меня за плечи, сжимает мое запястье, обмотанное полотенцем, уже пропитавшимся кровью, от вида которой становится еще хуже, что-то кричит, кого-то зовет, и я понятия не имею, что вообще здесь происходит.
Воспоминания словно вспышки взрываются в сознании, заставляя меня застонать от боли в разрывающихся висках. И я бы и рад зажать их руками, да вот незадача - пошевелиться не могу.
Крыша. Смерть. Мишка. Похороны. Ад. Боль. Безнадега. Уныние. Безумие. Решение оборвать все это к чертовой матери. Бритва. Кровь... Голос. Надежда. Вновь безумие. Ликование. Восторг. Страх. Понимание. Вновь смерть...
Постойте, какого хрена я все еще жив, и как Мишка может быть здесь, если он умер два года назад?
- ... сукин сын, тварь, как я тебя ненавижу, пидарас... - от размышлений меня отрывают истошные вопли заходящегося в истерике Мишки. И я обнять его хочу, сам еще не до конца понимая, что происходит, и слова вымолвить не могу, а он продолжает орать, зажимать мне руку, бьет по щекам, вскакивает и тут же падает обратно передо мной на колени, пихает мне под нос вату с нашатырем, вновь кричит и... плачет. Искренне, навзрыд, по-настоящему и, кажется, в этот момент стареет лет на пять сразу, будто вместе со слезами из его вытекает жизнь.
- Миш... - зову его, но голос такой, будто я орал без перерыва несколько суток.
- Сдохнуть решил, сука? Жить ему надоело? Бедненький. Устал он, - вновь бьет меня по щекам, когда я начинаю заваливаться набок и терять сознание. - Всю ванну кровью заляпал, урод, а мне убирать! - его сарказм сейчас совсем не к месту. Руки трясутся как у наркомана в период ломки, губы подрагивают, а сам он кажется неестественно бледным.
- Миш... - его истерика начинает пугать даже меня. И уже вся мистика, весь тот бред, что творились со мной... с нами последние сутки, отходят на второй план. Сейчас есть место лишь беспокойству, за него конечно.
- ... ну заебал я тебя так, что жить не в кайф, так ты подойди, скажи, сука, что я нахуй тебе не нужен, пошли, я же не гордый, пойду, - забинтовывает мою руку, в воздухе отвратительно воняет спиртом и еще чем-то, от чего режет глаза и свербит в носу. Голова начинает кружиться еще сильнее, но он словно и вовсе не замечает, как меня ломает. - Что ж ты мучился-то, терпел мое присутствие, страдал, сука? Это ж как я тебе омерзителен, что сдохнуть решил, лишь бы... - его непрекращающийся поток бреда начинает злить. Поборов себя, приподнимаю руку, которой, в отличии от пострадавшей, могу двигать и прижимаю ладонь к его мокрой от непрекращающихся слез щеке.
- Я люблю тебя, - произношу максимально твердо, насколько позволяет мое плачевное состояние.
- Тогда зачем? - враз его плечи поникли и задрожали, взгляд потух и весь его образ сейчас казался таким убитым и подавленным, что на секунду мне даже становится стыдно. - Зачем ты так? - шепчет, так и не отпуская моей руки, словно хватаясь за соломинку, отделяющую его жизнь от смерти. - Зачем, Жень? А как же я? - не могу выдавить из себя ни слова, лишь глупую улыбку. Я же знал, что он будет злиться. - Я же сдохну без тебя. Жить не буду, - из уставших глаз капают слезы и столько в них искренности и правды, что никакими словами не передать. Тяну его на себя, он все понимает правильно и прижимается лбом к моему плечу, все также сидя на коленях у меня между ног. - Я не прощу тебе этого. Никогда не прощу. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы потерять. Лучше я. Лучше я сдохну... - меня дергает, подкидывает так, будто разряд тока пронзает измученное тело. Его мысли, каждое слово, точь-в-точь схожи с моими и это пугает. Пугает само понимание, что было бы, если бы вместо него тогда я так же сорвался бы с крыши. И нет сомнения, что все произошедшее не сон. Я не знаю, как это возможно, не знаю, какие силы помогли мне перебраться через грань прошлого и настоящего, переступить через время, но точно уверен, что Мишка бы без меня жить не стал, значит попытка спасти его за счет своей жизни изначально была обречена на провал?