– Заходите, – разрешил Соколов. – Товарищи танкисты, вам, в числе первых, доверена большая честь на танковом заводе в Нижнем Тагиле получить танк Т-34 с 85-мм пушкой, чтобы бить ненавистного врага с еще большей яростью. Товарищ Сталин сказал: «Победа будет за нами!» От себя добавлю, она не за горами!
Лейтенант, со своим экипажем ты срочно отбываешь в командировку на завод.
До переправы через Прут вас отвезет полуторка, а там в комендатуре выясните, как ехать дальше. Понятно?
– Так точно, товарищ полковник, – ответил Краснопеев.
– Выполняйте! – скомандовал Соколов.
Первая командировка в жизни беспокоила Краснопеева, как она пройдет.
На переправе в военной комендатуре им объяснили, на станции Калаш, до которой около 50 километров, комплектуется воинский эшелон на Москву.
Им повезло. На попутных машинах успели добраться до его отправления. Пока ехали до Москвы, хорошо отоспались.
В воинской кассе Ярославского вокзала оформили проезд до Нижнего Тагила на пассажирский поезд. Впереди у них было пять часов свободного времени.
В Москве уже мало что напоминало о войне. Город входил в колею мирной жизни без маскировки окон. Трамваи, автобусы, троллейбусы возвратились на улицы.
Решили посмотреть Красную площадь.
На метро доехали до площади Свердлова. Походили по Красной площади, прошли к Большому театру.
Полные впечатлений, 8-го апреля, на третьи сутки пути, утром они прибыли в Нижний Тагил.
Глава 5. Кузница танков
На заводе доложились военпреду. Он вызвал ведущего конструктора. С ним прошли в сборочный цех.
Рис. 2. Сборочный цех.
Самый большой на заводе, он поразил их своими размерами. Ничего в жизни подобного они не видели. Друг за другом в пролете стояло больше десяти танков. Первые на подставках без башен, гусениц. По мере продвижения к противоположной стороне цеха, на них краном устанавливали башню с вооружением, собранную и привезенную из другого пролета.
В цехе стоял несмолкаемый грохот.
Когда они проходили мимо корпуса танка, изнутри выглянула девушка в яркой косынке и с любопытством посмотрела на них.
Краснопеев случайно встретился с ней взглядом. Девушка застеснялась и яркая косынка исчезла.
На площадке, куда привёл их сопровождающий, стояли пять новеньких танков Т-34—85.
– Ваш! Красавец! – не удержался он от похвалы, подведя их к одному из танков. – Отличается от Т-34 более мощным вооружением и усиленным бронированием башни. Это вы видите и сами. Новая 85-мм пушка, проверяли на полигоне, на дальностях до полутора километров пробивает самую толстую лобовую броню «Тигра», – с гордостью сообщил сопровождающий. – Перед обедом перегоним его на полигон.
Рассказав им о танке, распрощался, пожелав бить врага из нового орудия до победы над ним.
После обеденного перерыва на заводском полигоне они отстреляли из своего танка положенное количество снарядов по мишени, участвовали в его обкатке. Танк им понравился. Он производил сильное впечатление.
Вечером пошли в заводской клуб на танцы. Молодость, неподвластная войне, била ключом. Играл баянист, который дико фальшивил даже не для посвященного уха. В зале кружились пары Шерочек с Машерочками, замирая, когда баянист в очередной раз сбивался, теряя нужную клавишу. Он приподнимал голову. Посмотрев в зал, как бы извиняясь, опускал глаза. Найдя нужную клавишу, широко растягивал меха баяна и зал вновь наполнялся музыкой. Танцы продолжались.
К баянисту подошла девушка и что-то тихо прошептала ему на ухо. Он кивнул головой и заиграл «Темную ночь», а девушка запела. Голос у нее был не особенно сильный, но пела хорошо, глубоко переживая трагедию двух любящих сердец.
Краснопеев узнал девушку. Он запомнил её, когда они были в сборочном цехе и теперь залюбовался ею, а она подняла глаза и украдкой посмотрела на него так, как будто пела только для него одного.
После того, как она спела и баянист заиграл танго, девушка подошла к Краснопееву.
– Потанцуй со мной, – робея, попросила она.
За незамысловатыми словами и с какой чистотой, искренностью они были сказаны, Краснопеев увидел нерастраченную красоту девичьей души.
Звали ее Ирой. Они танцевали, а она рассказывала о себе. В первый год войны поступила в медицинский институт. Так ей виделась самая короткая дорога на фронт. После второго курса в военкомате ей отказали.
– И после войны нужны будут врачи, – сказали мне.
Она вспомнила об этом, как о самой большой обиде.