Мы, как умели, обсмаковали мысль про Мампеля, затем, про последнюю сигарету с фильтром. Потом я посоветовал Олегу установить прицел обратно на винтовку:
- Подурачился и хватит. Прицел должен быть на оружии, а если хочешь в руках чего-нибудь подержать, то для этого промышленность выпускает бинокли.
- Я и так успею. – Уверенно заявил Олег.
В этот момент вселенского бытия к нам в окоп запрыгнул Шабанов. Он пристроился на бруствер для стрельбы с упора, задрал ствол автомата вертикально вверх.
- Во, смотрите, пацаны, как я ему сейчас засажу!
Мы посмотрели туда, куда был направлен ствол Андрюхиного автомата. Там, наверху, прямо над нашими головами проплывал огромный коричневый орёл. Он широко раскинул свои могучие крылья, торжественно парил в воздухе на восходящих потоках.
- Стой, дай я! – Бендер кинулся к своей винтовке. – Не стреляй! Я из снайперки его собью!
Олег, трясущимися от возбуждения руками, попытался насадить прицел на полозок крепления. Прицел подпрыгивал в руках и никак не хотел устанавливаться. Олег дул в пазы, чтобы выдуть оттуда песок и пыль, тёр рукавом гимнастёрки. Прицел не устанавливался.
Шабанов встал с колена, поставил автомат на предохранитель, закинул его себе за спину стволом вниз:
- Олег, успокойся. Орёл уже улетел.
- Да у меня просто не получилось! – Олег поднял взгляд от винтовки к небу, посмотрел на орла, заплывающего в воздушных потоках за вершину горы Форубаль. – Да я ему прямо в чайник засандалю из снайперки… в следующий раз. Вот увидите!
Мне стало жалко орла. За что его убивать? Из-за дури и бахвальства? А он, небось, внесён в Красную Книгу. Я решил немного «зашугать» пацанов, чтобы не пуляли, куда попало.
- Слышь, пацаны, а я, когда в Баграме ходил к спецназовцам, которые здесь, в Рухе стояли, я слышал от них, что убить орла – это плохая примета для человека. Спецназовцы говорили, что у них летёха со взвода обеспечения застрелил орла. А потом они поехали в колонну, попали в засаду, и тот летёха погиб.
- Димон, ты сколько классов окончил? Три? Три с половиной? – Шабанов постучал согнутым указательным пальцем себя по лбу. – В засаду попадать – вот плохая примета. А в орла попадать, ой, я вас умоляю!
На Третьей точке что-то сильно бахнуло. В воздух из-за скал подлетело чёрное тротиловое облако.
- Кажись, снова подрыв! – Шабанов кинулся в СПС. – Так, мужики, я хватаю ИПП, вы жгут и промедол. И бегом на Третью!
Бендер ладошкой схватился за петличку на гимнастёрке, убедился, что шприц-тюбик с промедолом находился на месте. Я сорвал с приклада пулемёта намотанный медицинский резиновый жгут. Из СПСа выскочил Шабанов с ИПП в руках. Из нагромождения скал выпрыгнул Хайретдинов с автоматом наперевес. Вчетвером мы побежали на Третью точку. К моменту нашего прибытия там уже толпилось несколько бойцов. У кого-то в руке болтался жгут, у кого-то – перевязочные пакеты. Хайретдинов подскочил к бойцам:
- Кто на этот раз?!
Ниже нас по склону, на скале, вытанцовывал невероятную джигу Петька Слюсарчук, обмундированный лишь в армейские штаны. Вокруг него ветерок разносил чёрные клубы тротилового дыма. По окрестностям воняло горелой резиной и ещё какой-то дрянью, но запаха палёного мяса не чувствовалось.
- Слюсарчук, что за хрень ты вытворяешь?! – Хайртединов оглядел Петьку с головы до ног на предмет цел тот или ранен.
- А то ж нiчога! То я каменюку у варана пустыв. От, бiсова скотына! – Петька поднял за хвост прибитого булыжником варана. Над его бездыханной тушкой Петя вытанцовывал Танец Победы.
- А та ж каменюка вiдпрiгнула! Тiлькi мiну споганыв.
- Слюсарчук, блин! – Хайретдинов взялся рукой за волосатую грудь. – У меня сердце когда-нибудь из-за вас остановится. Ты полтора года служишь! Как ты можешь быть до сих пор таким долбаком?
Если бы не пришибленный варан, то Хайретдинов, скорее всего, пришиб бы Петьку. Но варан являлся доказательством солдатской меткости, а значит молодецкой удали и профессиональной пригодности. Хайретдинов горестно махнул на Петьку рукой и пошагал прочь.