Итогом успешных действий подчиненных Каминскому формирований стало то, что Локотский район был преобразован в уезд в составе Суземского, Навлинского и Комаричского районов Орловской области, а также Дмитровского района Курской области[135]. Через некоторое время — 19 июля 1942 г. — статус автономии был вновь изменен: командующий 2–й танковой армии генерал–полковник Рудольф Шмидт[136] подписал приказ о реорганизации Локотского уезда в Локотский округ. Эта административная единица включала в себя территории довоенных Брасовского, Комаричского, Суземского, Навлинского, Севского (Орловской области), Михайловского, Дмитровского и Дмитриевского (Курской области) районов, с общей численностью населения 581 тысяч человек (по другим данным — от 700–800 тысяч до 1,7 млн человек[137]).
С этого момента Каминский стал обер–бургомистром округа, и одновременно комбригом, так как вооруженные формирования автономии стали именоваться «бригадой милиции» (к этому времени, по оценке немецкого исследователя Эриха Хессе, численность «народной милиции» достигла 9 тысяч человек[138]). Историк И. Грибков отмечает: « Употреблявшиеся в документах термины "бригада народной милиции" и "народное формирование" юридического наполнения не имели. Юридически "бригада Каминского" не подчинялась никому, а фактическое подчинение начальнику тыла группы армий "Центр" было, во–первых, номинальным, и, во–вторых, постоянно оспаривалось другими силовыми ведомствами Германии». Интересно, что «бригада милиции» была в то время единственным коллаборационистским соединением, которым командовали исключительно русские[139].
Приказ об образовании Локотского округа
Вместе с тем было бы ошибочным считать, что вооруженные формирования Локотской автономии были совершенно независимой от немецкого командования силой: части и подразделения «народной милиции» участвовали во всех без исключения антипартизанских операциях, про водимых гитлеровцами в этом регионе. В ходе боевых действий взводы, роты и батальоны «каминцев» придавались немецким и венгерским частям и соединениям и находились в оперативном подчинении немецкого и венгерского командования[140].
Еще 12 июня 1942 г. венгры совместно с «каминцами» начали наступление из Суземки в направлении района обороны отрядов «За власть Советов», имени Пугачева, комаричских отрядов имени Чкалова и имени Тимошенко, и в результате тяжелых боев заставили народных мстителей отступить за реку Нерусса, в район урочища Красный Двор, Среди погибших партизан были секретарь Комаричского райкома партии Сидоренко и начальник штаба объединенных партизанских отрядов Комаричского района Беляев. Их отряды оказались на территории Суземского района, так как к этому моменту вся территория Комаричского района была очищена от партизан силами частей «народной милиции»[141].
Во второй половине июня 1942 г. тыловые органы 2–й танковой армии приняли решение провести масштабную антипартизанскую операцию «Зеленый дятел» (Grünspecht). Операция проводилась с 19 по 27 июня силами 391–й, 393–й учебно–полевых дивизий вермахта, а также вооруженных формирований Локотского самоуправления при поддержке танков, артиллерии и авиации. Эти силы (численностью до 8 тысяч человек) перед началом операции сосредоточились в районе Красный Колодец — хутор Холмецкий — Шемякино — Тарасовка. В ходе последовавших боев партизаны понесли большие потери. Брянский штаб партизанского движения докладывал Военному совету Западного фронта: «Против такой силы мы устоять не могли, и вынуждены были уйти в лес»[142].
Наряду с военными усилиями руководство Локотской автономии продолжало наращивать пропагандистские мероприятия.
Большой эффективностью характеризовалась практика листовок–обращений к партизанам со стороны их бывших сослуживцев, захваченных в плен или добровольно перешедших на сторону коллаборационистов. Здесь, в частности, следует упомянуть об открытом письме бывшего бойца навлинской бригады «Смерть немецким оккупантам» Николая Смирнова. Последний рассказывал, как партизанские командиры и комиссары отбивают охоту у людей переходить на сторону Каминского, как путем угроз и запугивания они заставляют людей воевать. Под письмом поставили подписи бывшие партизаны Береснев, Пахомов, Кузин, Анисимов, Поляков, Баранова и Ермаков[143].