Я совсем не думала, что Квенсент кинется меня искать. На лошади исколесил большую часть города. И когда остался сад, про себя пробурчал: «Конечно». И принялся изучать деревья. Он кабы знал, где я нахожусь, может, мог чувствовать мое присутствие, тихим шагом подошел к дереву, под которым находилась я. Наблюдающее посмотрел. Я лежала на боку, поджав ноги. Спала.
- Вот, значит, где ты, - прошептал он, заботливо улыбнулся, снял с себя свою накидку, и покрыл ею меня.
Несомненно, я любила его синие одежды. Однобортный мундир со стоечкой с косой потайной застежкой с черной каймой. Штанами. Белой рубашкой. Черными сапогами с синими пуговицами на боку. Белыми перчатками. Особенно я любила, шелковую сине-черную накидку. Она была моей защитой. Предметом частого внимания. С внутренней стороны была черной, а с внешней – синей, напоминая мне озорную ночь. Особенно, когда повевал ветер, и накидка развевалась, тем самым привлекая еще большего внимания.
Квенсент присел около меня. Положил руки на колени и замечтался. Засмотрелся вглубь реки. Темной, окрашенной персиковыми оттенками. Посмотрел на меня, тогда на реку, снова на реку.
Где-то в глуши сада запели птицы, но я их услышала, и медленно открыла глаза. И первым делом увидела около себя сидящего Квенсента.
- Квенсент? – протянула удивленно я, не понимая, как он здесь оказался.
- О! Проснулась? – повернув ко мне голову, сказал он, - Ну и заставила же ты меня за тобой погоняться.
- А? – не понимая, поднялась с травы, прогретой теплом моего тела.
Я скинула накидку с себя и протянула Квенсенту, но он сказал:
- Одень, холодно. Простудишься.
- Спасибо, - с благодарностью.
Накинула, принялась застегивать, но ничего не получалось. Тогда Квенсент помог, умело застегнул брошь.
Я пересела, оказавшись позади Квенсента, прислонилась спиной к его спине. Подняла к небу голову и произнесла:
- Хорошая погодка, не так ли?
Ночь уходила прочь, приглашая рассвет, подымая яблоко нерасцветшего солнца.
- Не плохая, - согласился Квенсент.
- Вот так бы всегда, сидеть и любоваться рекой и небом и больше ничего.
- Немфея, ты романтик, - подметил.
- А что здесь плохого? Хорошо же хоть иногда расслабляться...Знаешь, пока я здесь находилась, я долго думала, и знаешь, я очень рада, что у меня есть такой, как ты друг. Ты мой самый лучший друг, Квенсент. Спасибо тебе за все.
- Ты так говоришь, словно прощаешься. Ты случайно, никуда не собираешься? – насторожился.
- Нет. Я бы сказала тебе об этом первому.
- Тогда, все замечательно. Не придумывай глупостей в голову.
- Я постараюсь. Я же умничка, - улыбнулась.
- Поэтому-то, береги себя.
- А как же иначе? Хотя меня не отпускает вопрос.
- Какой? Ты хочешь пойти в Гелиус?
Я промолчала.
- Я не разрешу, точно так же, как и твой отец.
- А как же Микиэль? Ему нужно помочь. Я его не брошу.
- Давай поговорим начистую: он не с нашего рода, пускай выкарабкивается со своей проблемы сам.
- Нет! Я его привела. Я за него в ответе. Да что я говорю, он мой друг. Квенсент, он и твой друг тоже.
Квенсент опустил голову вниз.
- Разве друзья так поступают? - вступилась читать ему нотацию о дружбе, - Мы тысячи раз с тобой ругались и две тысячи мирились, но на том и строиться дружба - на доверии. И я обязательно помогу Микиэлю. И вернусь домой. А если тебе страшно за меня, то отправляйся вместе со мной в Гелиус.
- Неужели тебе не страшно той страны?
- Отчего же, иногда мысли возникают, что увижу не то, чего хочу.
- Тогда почему?
Я, и сама не зная, как сказать и что, просто-напросто улыбнулась. Квенсент глубоко вдохнул и выдохнул.
- Ладно, куда ты, туда и я. Я не отпущу тебя от себя. У нас же контракт. На века быть вместе, - поднял руку, на которой на указательном пальце сиял серебряный перстень с лунным камнем.
Я улыбнулась.
После, мы закрыли глаза и долго молча сидели.
- Что же, давай отправляться домой, - спустя кое-какое время, предложил Квенсент.
- Мг, - согласилась я, принявшись подыматься с земли.
- Ты, как всегда, пришла сюда пешком?
- Ты же знаешь, я не умею ездить на лошади.
- Точно-точно. Пойдем. Я свою Анабэль привязал недалеко к дереву. Подвезу.
- Какая милость с твоей стороны. Спасибо.
Мы зашли вглубь сада, найдя привязанную коричневую лошадь с серой длиной гривой и черными большими добрыми глазами. Сначала залез Квенсент, точнее, запрыгнул, на лошадь. Затем подал руку мне и помог сесть позади него.
- Держись крепче, - скомандировал Квенсент.
- Хорошо, - послушалась я, обняв его за талию посильнее.
Мы тронулись в путь. И спустя примерно полчаса были уже дома. Отец пропадал в своей мастерской.
Я надеялась, как и всегда, застать Микиэля сидящего под деревом за домом при свете свечки в цоколе, босиком. Чувствующего сквозь ступни блаженство влажной травы, читающего очередную понравившуюся книгу с нашего книжного шкафа в гостиной. Увидеть, как его волосы подхватывает и развевает ветер, тем самым освежая лицо. Полюбоваться длинной шеей и выразительными ключицами, отчетливо выраженными в проеме не застегнутой белоснежной рубашки, делающие его силуэт стройнее. Микиэль был загадкой. В него не было ничего, ни ценностей, ни памяти, от амнезии, и при этом, чувствовалось, что у него есть все до полной зависти. Или застать его хотя бы в постели. Но, ни там, ни там, его не было. Он уже покинул дом.
Я запаниковала. Заметалась. Глаза налились слезами. Я не знала, что делать. Лишь минуту назад, я строила с Квенсентом планы, а вот уже им и не осуществиться. Микиэль исчез. Микиэль испарился, словно привидение, которого, словно и совсем не существовало в моей жизни.
Не собираясь утихомиривать эмоции, ворвалась в мастерскую отца, размахивая руками-крыльями, положила руки на стол и закричала:
- Почему ты не задержал Микиэля! Ты же знал, как он мне дорог! Он мой друг. А я с ним даже не попрощалась. И, вообще, как ты мог выгнать его с нашего дома?!
- С чего ты решила, что я его выгнал? Он сам ушел.
- Не ври! Я сама слышала. Ты ему приказал. Чуть ли не угрожал. Никогда бы не думала, что ты такой злой.
- Послушай, это ради твоего же блага.
- Я сама знаю, где мое благо, и что для меня лучшее.
Затем, резко развернулась и крикнула:
- Я ухожу на его поиски!
Я уже не помню, подскочил ли отец из-за стола, и погнался ли за мной вдогонку, стараясь остановить, и какие говорил тогда слова, но, точно помню, как складывала вещи в свой черный рюкзак, как переодевалась с розового платья, в черный фрак, рубашку, штаны и сапоги, как поправляла на лацкане клеверную брошь, и как делала это все в спешке. А при выходе с дома на меня ожидал Квенсент, до того внимательно наблюдая за моей движущей тенью и светом в окне. А потом, я резко выскочила с дома, забыв попрощаться с отцом на прощание, забыла попросить его благословения. Затем, подождала Квенсента у его дома, теперь сама, смотря за его тенью в окне. И мы тронулись в путь. В поисках Микиэля. В стремлениях и желаниях его догнать и отыскать.
Так незаметно прошел день. Мы шли по городу, мысленно прощаясь со своей родной Рапсодией, блуждая среди людей, казавшимися нам и родными, так как жители, и в тоже время незнакомцами, ведь мы не знали их имен. И неожиданно, продавающая яблоки летняя женщина, в сером протертом плаще с капюшоном на голове, лет за восемьдесят пять, вся сгорбленная, а на вид нищенка, схватила меня за руку и остановила. Я, честно сказать, очень испугалась. Продрогла мгновенно и повернула голову в судороге тела.