Сержант Брун стоял у прохода, опираясь на алебарду. Его доспех был чище обычного, но на колене красовалась свежая, неуклюжая перевязь. Лицо — бурое от злости. Его свиноподобные глазки сканировали подходивших, как хищник.
Печенька, глубоко вдохнув, шагнул вперед. Его рука дрожала, когда он отсчитывал монеты в лапищу орка-стражника.
— За... за троих. Вход, — прошептал он.
Орк буркнул, взвешивая монеты на ладони. Брун скользнул взглядом по троице. Пренебрежение... узнавание... ярость. Его взгляд застрял на диске, висящем на спине Копейкина.
— Стой! — его голос, хриплый и злой, разрезал гул толпы. — Тролль! Откуда у тебя ЭТО?!
Он ткнул алебардой в «Щит». Люк жалобно звякнул.
Копейкин напрягся.
— На... нашел. Валялось. Ветром... — он закашлялся.
— Врешь, тварь поганая! — Брун зарычал, делая шаг вперед. Его перевязанное колено дрогнуло. — Это ЛЮК! ЛЮК! Тот самый, что... э-э-э... был похищен злоумышленниками! Ты — ВОР! СТРАЖА! ДЕРЖАТЬ ИХ!
Стража насторожилась. Копья замерли в боевом положении. Очередь затихла, затаив дыхание. Плюх судорожно сжал мешочек с бомбами. Печенька почувствовал, как земля уходит из-под ног. Копейкин вцепился в рукоять люка, его костяшки побелели.
И в этот момент из толпы вырвался дикий вопль:
— ЭТО ОНИ, СУКИНЫ ДЕТИ!!! ДЕРЖИ ЗЕЛЕНОГО!
Рыжий, хромая на перевязанную ногу, с перекошенным от ненависти лицом, рванул вперед, сметая пару нищих. За ним, рыча, бежал Берсерк, а сзади, прикрываясь тенью лавки, мелькнуло хилое лицо Вора, все еще бледное от перелома. Их нашивки — бритые черепа — пылали на грязных плащах.
**ХАОС.**
Стража попыталась преградить путь «Бритоголовым». Те лезли напролом. Брун орал, размахивая алебардой. Очередь в панике заволновалась, люди начали давить друг друга. Орк-стражник, принимавший деньги, уронил мешочек с золотом.
— ВАЛИМ ОТСЮДА! В ГОРОД! — завопил Плюх, не раздумывая. Он выхватил из мешочка не фиолетовый «Рыдатель», а розоватый шарик «Хиханьки» и швырнул его под ноги набрасывавшимся «Бритоголовым» и сгрудившейся страже. — Ловите подарочек, лысые уроды!
*ПУФФФ!*
Розовое облачко с запахом кислой малины и старого бинта окутало передние ряды. На лицах Рыжего, Берсерка и трех стражников застыли глупые улыбки. Потом их скрутил неудержимый, истерический «ХОХОТ». Рыжий уронил топор, схватившись за живот. Берсерк бил кулаками по грязи, заливаясь визгливым ржанием. Стража, забыв про копья, покатывалась со смеху, пуская слюни. Брун, попавший в край облака, фыркнул, потом захихикал, пытаясь сохранить командирский вид, что выглядело жалко и нелепо.
— ХА-ХА-ХА-ХА! — Плюх прыгал на месте. — Работает! Видали, Копей? Видали, Печень? Вперед!
Копейкин, не теряя ни секунды, рванул вперед, используя хаос как прикрытие. Его «Алая Пелена» вспыхнула, отбрасывая кровавые блики на стены. Он пригнулся, как бульдозер, и протаранил растерявшегося стражника, преграждавшего проход в ворота.
— КИС-КИС-МЯУ, УШЛЕПКИ!
Троица ворвалась в проем ворот, сбивая с ног пару торговцев. Позади оставался сюрреалистический ад: хохотавшие до упаду стража и бандиты, оравший и периодически взвизгивающий от смеха Брун, галдящая толпа.
Но до покоя было еще далеко. Часть «Бритоголовых», не попавших под облако (включая Вора), прорвались сквозь хаос с дикими воплями:
— Стой, сволочь!
— На крышах! — вдруг закричал Печенька, споткнувшись о порог какой-то лавки. Он указал вверх. — Плащи! Те двое! Походу по душу нашего юнного любителя бомбочек!
На покатых черепичных крышах первых домов Фолбурга, едва заметные в сером свете дня, скользили две тени в неброских, но добротных плащах. Они двигались быстро, бесшумно, как призраки, их взгляды были прикованы к зеленой короне Плюха. Агенты «Котла». Они спрыгнули с крыши прямо перед героями, перекрывая узкий проход между домами. Их движения были точными, без лишней Суеты.
— Печень! — взмолился Плюх, тыкая пальцем в агентов. — Бафф! Дебафф! Что угодно! Быстро!
Печенька замер. Паника сдавила горло. Он видел холодные, безжалостные глаза плащевиков. Он слышал топот догоняющих «Бритоголовых». Он почувствовал знакомый, леденящий страх. И в этом страхе, отчаянно сжав теплый камушек, он сфокусировался не на предмете, а на самих агентах. На их угрожающих фигурах. И активировал «Силу Любви»!
— ДА ЧТОБ ВЫ ВСЕ... НЕСЛИ ЛЮБОВЬ ВСЕМ И КАЖДОМУ! — выкрикнул он, отчаянно махнув рукой в их сторону.