Число людей на съемочной площадке уменьшилось вдвое. Я иду прямиком в кабинет матери, когда за спиной раздается радостный голос Евы:
— Я видела химию между актерами на экране, но никогда не была во время съемок на площадке. Вы круто сыграли, — добавляет она, с восторгом поднимая палец вверх. — Не каждая модель с этим справится.
— Как видишь, кому-то дается врожденный талант.
— Ты как всегда — сама скромность, — беззлобно ухмыляется Остин.
— Я не про себя. Талант — твоя протеже. Шустрая девочка. Ради карьеры и не такие способности в себе пробудит.
Ева тянет меня к вешалкам с одеждой и переходит на шепот:
— Какой карьеры? Ты о чем?
— Что на кону? — продолжаю я, игнорируя удивление в ее голосе. — Место заместителя Брентона в качестве бонуса? Или участие в создании следующей коллекции?
— Она занимается дизайном мебели и интерьеров. И о каких еще бонусах ты говоришь? Думаешь, Сэм была в восторге от фотосессии?
— И что же мешало ей отказаться?! — В воздвигнутой вокруг меня стене спокойствия появляется трещина.
— Брентон. Он пригрозил ей увольнением. Пока Сэм стажируются, может вылететь из компании одним днем.
— Меньше драмы, Ева. Если ее в самом деле не интересует дизайн одежды, каким боком тут Брентон? Она же в твоем подчинении, и только тебе оценивать ее способности.
— Способности, — фыркает Остин, скрестив руки на груди и закатив глаза. — Кого они волнуют, когда ты отказываешь простым просьбам начальства? Ну, или приказам людей, которые состоят с начальством в очень близких отношениях.
Ева раздраженно вздыхает на последней фразе, и ее щеки покрываются румянцем.
— Прости, что напоминаю…
— Но Сэм-то не знает о романе Брентона и Оливии.
— Знает, — все так же смущенно добавляет Ева. — Она пыталась выведать, в курсе ли я их отношений. Я сказала, что в курсе почти весь офис, но обсуждать это не принято. А потом услышала историю шантажа Брентона из первых уст. Он заявил, что Оливия избавится от Сэм, как только узнает, что ему приходится чуть ли не отбиваться от ее знаков внимания.
— Ясно, — коротко киваю, без лишних слов прощаясь с Евой.
Мне нужно увидеть Оливию, чтобы, наконец, разорвать все существующие нити наших рабочих отношений. Нет никакого желания и дальше здесь появляться.
Я шагаю по знакомому маршруту, игнорируя взгляды проходящих мимо сотрудников. Что такого они видят в моем лице, от чего их физиономии удивленно вытягиваются?
Не до конца понимаю, что буду делать, если увижу Оливию в компании Брентона. А ведь они точно сейчас обсуждают успех этой гребаной фотосессии.
Они выходят из конференц-зала всей удалой компанией: фотографы, оператор, дизайнер, директор.
Мама сияет, Брентон придерживает ее за плечо и благодарит режиссера.
Взгляд падает к тонким запястьям с длинными, не по-мужски утонченными пальцами, а в голове почему-то возникает другая картина: руки Брентона на спине Сэм. Откровенно раздевающий взгляд, после которого он позвал ее в кабинет и пригрозил сыграть в дешевый спектакль в случае неповиновения.
Ярость, что копилась к Брентону два последних года, вырывается волной и топит меня с головой. Я сам не понимаю, в какой момент бросаюсь к Ною, хватаю его за горловину джемпера и одним движением припечатываю к стене.
— Алекс! — Голос матери доносится словно издалека, сквозь сумасшедший гул пульсирующих артерий.
Прежде чем она хватает меня за руку, я успеваю занести кулак. В ту же секунду чувствую, как под пальцами осыпается декоративная штукатурка. Жаль, что ублюдок успел увернуться. Но это не мешает мне замахнуться снова, сильнее прижимая его к стене.
— Только попробуй. Еще раз. Раскрыть рот в ее сторону и угрожать своими сомнительными связями. Мне плевать, с кем ты спишь. В следующий раз это будет не стена, а твой глаз. Руки. И ноги.
Во взгляде Брентона смешиваются боль, гнев и неприкрытое удивление.
— Ты бы хоть предупредил, что лицо заинтересованное.
— Предупреждаю, — цежу я, развернувшись в сторону двери.
Мама стоит напротив, все еще придерживая меня за руку, и я успеваю поймать изумление в ее взгляде. Брентон же пытается шумно отдышаться, не прекращая при этом раздражающе галдеть: